Три дня одной весны

Фируз медленно возвращался по тихой тенистой улице, ведущей в райцентр, и на душе у него было невесело. Не может он забыть Назокат… Вспомнит — и будто невидимая рука сжимает сердце, и настроение целый день подавленное. Можно ли так мучить себя? Как говорится, давно пора было прочесть молитву по минувшему. Из-за Назокат и с Наимовым не смог говорить по-человечески. Увидел его, и сердце перевернулось, сразу забыл, что хотел держаться спокойно, ничем не выдавая своих чувств. Да и, собственно, в чем провинился перед ним Наимов? Сам ходил разиня разиней, сам и остался с носом — потерял Назокат… Ведь цветок достается тому, кто первым решится сорвав. Наимов сумел опередить его, а он все не торопился, откладывал на завтра. Так и не решился сказать Назокат, что у него на сердце, сказать ей, что любит, что хочет взять в жены, — так почему ж теперь он злится на Наимова? Злится или ревнует? Хотя какая разница. Все одно плохо. Наимова он, похоже, ненавидит, однако есть в этом что-то низкое — или, быть может, у него нет чувства собственного достоинства?.. Нет, нужно быть мужчиной. Наимов ведь не отбивал у него Назокат и, наверное, даже и не догадывается о боли его сердца. И Назокат ведь ему, Фирузу, тоже ничего не обещала… Тогда отчего же ему так больно знать, что они были мужем и женой и что их семейная жизнь закончилась разрывом? Да, это правда: после того как Фируз услышал от Сафара, что Назокат ушла из дома Наимова, горькое чувство на сердце стало будто вдвое сильнее. Словно он жалел не только себя, но и Назокат… Если Наимов поймет, в чем дело, наверняка в душе посмеется над ним. Хотя почему — если поймет? Не исключено, что он прекрасно все знает, неспроста ведь так холодно встретил его сегодня…

— Фируз! — окликнули его с другой стороны улицы.

Он поднял голову и увидел Сафара, с улыбкой направлявшегося навстречу. Фируз машинально отметил, что друг его сегодня выглядит необычно празднично: вместо всегдашней своей ковбойки белая рубашка, хорошо отглаженные брюки, модные туфли, и привычной старенькой тюбетейки не видать. В город, что ли, собрался?

— Что это ты так вырядился?

— А я тебя ищу! Забегал к тебе — мать сказала, пошел к директору совхоза… Пойдем, поговорим?

— Ладно, — согласился Фируз, — куда пойдем-то?

— Знаешь столовую возле парка? Там сейчас прохлада, да и парк новый посмотришь, пошли.

— Ты что, отпуск взял? — на ходу расспрашивал Фируз. — Вроде сегодня рабочий день, а ты ходишь руки в карманы.

— А-а-а… — Сафар от души посмеялся. — Никогда не видел меня таким франтом?

— Да нет, один раз было.

— Это когда же? — удивился Сафар.

— Два года назад, в день своей свадьбы.

— Верно, было, было… Ну в день свадьбы — это грех небольшой.

— Слушай, ты что мутишь воду? Я тебя о деле спрашиваю. В совхозе самый разгар работы…

— А я ушел из совхоза, — беззаботно объявил Сафар. — Хочу погулять недельку, передохнуть.

— Шутишь? — Фируз остановился и пристально вглядывался в лицо друга.

— С чего бы мне шутить? Правду говорю, — уже серьезно ответил Сафар. — Совхоз — это, как говорится, не для меня.

— Четыре года, значит, был для тебя, а сейчас — нет?

— Пока был прежний директор, Хакимов, работалось хорошо. Но этот… Полтора года терпел, больше не могу.

Они вошли через ворота в парк, чистый, прохладный и тенистый; посыпанной песочком аллеей двинулись в сторону райцентровской столовой.

— Слушай, ну что случилось? Ведь когда он был завгаром, казался вполне приличным…

— Да, к а з а л с я, — подтвердил Сафар и, посмотрев сбоку на Фируза, отметил: — Надо же, ты ростом обогнал меня, не зря, значит, армейский хлеб ел.

— Ему про тутовник, а он про иву! Ты что, не хочешь говорить?

— Нет, правда, в тебе сейчас не меньше, чем метр восемьдесят.

— Угадал, — согласился Фируз и перестал приставать с расспросами. Захочет — сам скажет…

Столовая в этот предобеденный час была пуста, однако откуда-то из задних помещений доносился пряный запах шашлыка. Две официантки с одинаковыми высокими прическами, обе крашеные, но одна худая, а другая полненькая, стояли у окна, смотрели на улицу и чему-то негромко и беззаботно смеялись. Увидев молодых ребят, они поправили волосы.

— По три шашлыка и по сто пятьдесят водки, — заказал Сафар.

— А не много ли в такую жару? — забеспокоился Фируз. — Тебе никуда не ехать?

Сафар только махнул рукой.

Выпив по рюмке, закусили сначала помидорами с луком, потом Сафар взял с тарелки шампур и поторопил:

— Ты что, забыл, что шашлык надо есть горячим, иначе вкус не тот. Бери и ешь!

— Взять-то я возьму… но ты скажешь, наконец, почему ушел из совхоза?

— Денег мало платят, — жуя, объяснил Сафар.

— Как мало? Ты ж раньше меньше двухсот не получал.