Три дня счастья

Похоже, посещая развлекательные центры, школьные и городские фестивали, я стал местной знаменитостью. Я успешно играл счастливого дурачка, и окружающие начали относиться ко мне с сочувствием и любопытством. Я ходил по городу, держась за руки и обнимаясь с воображаемой девушкой, и люди тепло смотрели на меня.

Однажды вечером Симбаси пригласил меня с Мияги к себе домой:

— У меня дома скопилось много спиртного, и надо бы его выпить до моего отъезда к родителям. Кусуноки-сан и Мияги-сан, не хотите к нам присоединиться?

В его квартире уже пировали трое: мужчина и две женщины. Кажется, собутыльники Симбаси уже знали обо мне, поэтому засыпали вопросами о Мияги, и я поочерёдно ответил на все.

— То есть Мияги-тян сейчас здесь, да? — спросила Судзуми — высокая женщина с ярким макияжем. Уже пьяная, она прикоснулась к руке Мияги: — А ведь и правда так кажется.

Конечно, почувствовать прикосновение она не могла, это было самовнушение. Мияги легонько тронула Судзуми за руку.

Сообразительный парень по имени Асакура расспрашивал меня о Мияги, пытаясь найти нестыковки в ответах, но в итоге с интересом обнаружил, что придраться не к чему, и после этого положил подушку на то место, где сидела Мияги, и подливал вина в её стакан.

— Мне нравятся такие девушки, — заявил Асакура. — Хорошо, что я не могу видеть Мияги-сан. Увидел бы — сразу бы подкатил.

— Бесполезно. Мияги любит меня.

— Не говорите лишнего. — Мияги стукнула меня подушкой.

Рико, невысокая девушка с тонкими чертами лица, опьянела больше всех; лёжа на полу, она окинула меня сонным взглядом и заявила:

— Кусуноки-сан, а Кусуноки-сан... Ну-ка, покажите мне, как сильно вы любите Мияги-сан.

— Я тоже хочу посмотреть, — одобрила Судзуми.

Симбаси и Асакура устремили на меня полные надежды взоры.

— Мияги... — протянул я.

— Да.

Мияги, покраснев, повернулась ко мне, и я поцеловал её. Пьяная компания одобрительно загоготала. Я и сам удивлялся тому, что вытворяю. С одной стороны, все эти люди не верят в существование Мияги, а меня наверняка считают спятившим дураком. А с другой — разве я делаю что-то плохое?

За лето я умудрился стать главным клоуном города. Не знаю, к лучшему это было или нет.

Через несколько дней, в ясный полдень, раздалась трель дверного звонка и послышался голос Симбаси. Едва я открыл дверь, он в меня что-то бросил. Я успел выставить ладонь и поймать то, что он кинул, — как оказалось, это был ключ от автомобиля.

— Я уезжаю к родителям, — сказал Симбаси, — так что машина мне пока не понадобится. Бери, если нужно. Съездишь вместе с Мияги к морю или куда-нибудь в горы выберешься.

Я бесконечно кланялся и благодарил его.

На прощание Симбаси выдал:

— Всё-таки мне кажется, что ты не лжёшь. И что Мияги не просто воображаемая подружка, созданная твоей искусной пантомимой. Или так: может быть, существует мир, который видишь только ты. А то, что видим мы, — лишь часть этого мира. Та его часть, которую нам позволено увидеть.

Я посмотрел, как он садится в автобус, и перевёл взгляд на небо. Солнечный свет по-прежнему слепил глаза, но теперь в воздухе чувствовался лёгкий запах осени. Громко голосили цикады, возвещая о конце лета.

Ночью я забрался в футон вместе с Мияги. Мы уже не старались соблюдать дистанцию между нашими телами — я сам не заметил, когда это произошло.

Мияги спала, повернувшись ко мне; она посапывала во сне, на лице её было по-детски умиротворённое выражение. Я не мог насмотреться на это зрелище, щемящая нежность охватывала меня при одном взгляде на неё.

Я выбрался из футона, стараясь не разбудить девушку, попил воды на кухне и собрался лечь обратно, но тут заметил на полу возле ванной её тетрадь, или альбом для рисунков. Я подобрал его, включил лампу над умывальником и открыл на первой странице.

Оказывается, рисунков в нём было довольно много. Комната ожидания у станции. Ресторан, в котором я ждал Нарусэ. Школа, где я вырыл капсулу времени. Наш с Химэно тайный штаб. Моя квартира с разбросанными журавликами. Старая библиотека. Тележки с едой на фестивале. Набережная, по которой я гулял с Мияги перед встречей с Химэно. Смотровая площадка. Коминкан, послуживший нам пристанищем на ночь. Мопед. Лавка со сладостями. Вендинговый автомат. Телефонная будка. Звёздное озеро. Букинистическая лавка. Лодка в виде лебедя. Колесо обозрения.

А ещё там было моё спящее лицо.

Я перелистнул страницу и в отместку начал рисовать лицо спящей Мияги.

Наверно, спросонок я плохо соображал, ведь только когда набросок был закончен, мне вдруг пришло в голову, что впервые за несколько лет я взял карандаш в руки и довёл работу до конца. Я думал, что разучился рисовать.

При взгляде на рисунок вместе с приятным удивлением ко мне пришло странное чувство: казалось, будто чего-то не хватает.

Упустить его было проще простого. Если бы я на миг отвлёкся, то тут же забыл бы о нём — до того мимолётным оказалось ощущение. Я мог бы не обратить на него внимания, просто закрыть блокнот или же положить раскрытым у изголовья Мияги, а сам лечь рядом, счастливо предвкушая её реакцию завтра.