Три дочери

Так Иришка обзавелась своей люлькой. Ни у кого в Москве не было такой удобной, прочной и теплой люльки.

Елена могла теперь сидеть с дочерью на улице и, качая люльку на помочах, читать интересные книги, болтать с кем-нибудь из знакомых, знакомиться с чем-нибудь горячим в газетах и восхищаться мудрой политикой, проводимой советским правительством в городе и на селе, а также в международной сфере.

Впрочем, и такой вопрос занимал Лену: куда подевался Вовик, ухажер Нельки Шепиловой? Не он ли убрал свою возлюбленную? Если не он, то кто?

Вовик словно бы под землю ушел – закопался и закрыл вход в нору лопатой…

С Кирсановым она встречалась регулярно, военный инженер нравился ей очень, и Лена подумывала, что в конце концов за него можно выйти замуж.

Он здорово отличался от других мужчин, от того же Ильи Мироновича, например. Илья был болтлив неимоверно, а Кирсанов во всяком разговоре умел произносить нужное количество слов и не более того – ровно столько, сколько надо. Илья мог приврать, иногда становился хвастлив до неприличия, душился одеколоном, будто дамочка из гостиницы «Москва», и так далее… Но главное не это, главное в другом – Кирсанов был надежен, как может быть надежен, наверное, только близкий человек.

На него можно было опереться – не дрогнет, не завалится, не отойдет с безразличным лицом в сторону, всегда протянет руку, отдаст последний кусок хлеба. И вообще Лена ощущала, что может наступить момент, когда без Кирсанова она не сумеет жить. Все, пройден один участок, впереди поворот, надо будет сворачивать на другой проселок и шагать по нему с другим человеком.

…Она сидела в тающем вечернем пространстве зимнего двора, покачивала в одной руке Иришку, в другой держала журнал «Пограничник», невесть как оказавшийся в их квартире – наверное, положила на коридорный столик для общего обозрения соседка-дворянка.

Журнал был старый, напечатан на сильно пожелтевшей бумаге, издан в июне четырнадцатого года, за два месяца до того, когда Россия начала войну с кайзером Вильгельмом Вторым.

Рисованная обложка. Густой лес, из которого выходят двое контрабандистов, пограничники с карабинами, встречающие их. Стиль статей – неторопливый, словно бы специально замедленный, с раздумьями, слова с «фетями» и «ятями», статьи описательные, похожие на сказки – о декабристах и императоре Николае Павловиче, о собаках, о сыщиках, об офицерах, позорящих свое имя карточными долгами, об устройстве врачебной части в Отдельном корпусе пограничной стражи и «беспроволочном телефонировании»…

Читать старый, пахнущий пылью времени «Пограничник» было занятно, из строк выплывали неведомые воинские звания – ротмистр, младший унтер-офицер или того чище – генерал-фельдцейхмейстер. Тут не только язык – мозги можно свернуть набок. Но Елена не откидывала журнал в сторону, читала – во-первых, так время шло быстрее, во-вторых, уже привыкла читать, в-третьих, всякие печатные тексты оказывались, как манная каша с сахаром – чем больше ешь, тем больше этой каши хочется.

Иришка росла спокойной девочкой, хотя иногда и капризничала, плакала, но делала это как-то неохотно, словно бы через силу. Елена была довольна своей дочерью. Услышав, что та заворочалась в теплых своих одежках, загукала, качнула люльку один раз, другой, третий – и Иришка затихла. На свежем воздухе, под щебет воробьев, очень хорошо спится.

Она начала читать статью про Англию, про события, происходившие под Лондоном двадцать пять лет назад и словно бы наяву услышала рокот слабеньких самолетных моторов, перенесшийся в этот двор, на несколько мгновений шум прошлого заслонил, кажется, все, – когда Лена очнулась, то увидела стоявшую рядом Олю Кинчакову.

Оля легонько похлопывала рукой по длинному изящному ридикюлю, сшитому из лаковой кожи, и с интересом смотрела на Лену.

– Что, подружка, поделываешь? – спросила, увидев, что Лена очнулась и лицо у нее приняло виноватое выражение.

– Как видишь, ребенка воспитываю, – Лена привычным движением качнула люльку. – Журнальчики почитываю, воздухом дышу, о лете думаю…

– Вижу дореволюционный журнал, – Оля взяла «Пограничник» в руки, небрежню перелистала. – Завидую тебе, подружка, такой журнал читаешь… А я замуж выхожу, – неожиданно сообщила она.

– Поздравляю, – произнесла Лена обрадованным тоном, улыбка преобразила ее лицо, она помолодела. – За кого? За этого парня?

– Ага. За Изгеша.

Хотела спросить Лена про Нельку Шепилову, про причину ее страшной смерти, но не стала – не смогла просто. Да и подлинной причины Оля могла не знать.

– В общем, приглашаю тебя, подружка.

– Где состоится свадьба?

– В «Метрополе», в ресторане. Включаю тебя в список гостей. Будь обязательно.

– Я постараюсь, Оль, – искренне пообещала Лена, хотя понимала прекрасно: вряд ли она, сотрудница органов, имеет право сидеть за одним столом с гоп-стопниками.