Три этажа сверху

- Чем докажу? Что-то меня не прёт оттого, что я рожу ребёнка, а его кто-нибудь может съесть. Поэтому я буду защищать закон, по которому детей есть нельзя. Уфф.. вы мне вынесли мозг... Я не так сказала. Вообще никого есть нельзя. Людей есть нельзя! Поняли? Повторите! Вованчик, ты тоже за этот закон?

- Стопудово! Вдруг кому-нибудь приглянется Светкина ляжка. Это, Матвей, не твоя костлявая Ксюша, в одной Светкиной ляжке мяса будет побольше! Я бы сам укусил, но скоро примем закон не жрать своих ближних, так что я, пожалуй, откажусь от этой идеи!

Они развеселились и вчетвером повалялись, дрыгая ногами, на холодном матрасе, пока Вован без церемоний приказал младшим валить отсюда.

- А вы что будете делать? - поинтересовался Матвей без задней мысли. Просто качественное веселье слишком быстро кончилось.

Краснокутский возмутился:

- Нет, Светлана Владимировна, ты это слышала?!

Света отмахнулась. Сказала Матвею:

- Мне нужно полечить Вованчика, он сломался, что непонятного?

- Помощь нужна? - деловито откликнулась Ксюша, вспомнив, что она начинающий доктор.

- Обойдёмся! - ответила им взрослая парочка.

Обратно в жилой корпус дети пошли, крепко держа за руки новую подружку Свету.

На востоке серебрилось очистившееся от туч небо - это за лесом восходила пока не видная из лагеря полная луна. Снег скрипел под ногами, и было светло, только за оградой сплошной стеной чернели непролазные заросли. Пальма, Маска и Зуб потрусили вдоль забора в ту сторону, где скоро должна была показаться луна: ну чисто волки. Впереди тускло желтели окна жилых комнат, и маленький огонёк лампы дрожал на скамейке у двери в котельную, и Алина стояла на крыльце в накинутом платке; она искала младших детей.

Ксюша попросила:

- Света, расскажи перед сном всё, что сейчас рассказывала, ещё разочек! И точно такими словами! Смешно! Из меня быстро весь страх убежал! Матвей, а из тебя?

- Из меня тоже. Мне не хотелось идти в лес. Я точно знаю, ты бы там устанавливала свои порядки.

Они с Ксюшей поссорились, не дойдя до административного корпуса, в котором мягко светились шесть окон, по два в каждой комнате, где хозяйничали люди. Сквозь целлофан на окнах виден был квадрат света в спальне: это в печи горели дрова. Лучины горели в рабочем кабинете, и оттуда доносились голоса девушек. Мелькал огонёк и разговаривали на втором этаже в холодном пока ещё врачебном кабинете. Там Стопнога складывал ещё одну печку.

Света увидела, что Вован уходит из домика прачечной в котельную, на свой пост. И пошла к нему. Они обнялись, ища тепла друг у друга.

- Чего-то пузко не вспухает, - ощупывая её, поинтересовался Вован.

- А ты мне сделал пузко? - огрызнулась Света, сузив глаза.

- Чего?! - растерялся Вован, но, зная свою подружку, скривил рот и тоже прищурился:

- Забрехалась, значит? Цену себе набивала?

- А что, нельзя? Ну, я серьёзно предполагала сначала. Танька Гонисевская тоже предполагала... а потом уже и не предполагала... Тоже мне, великая докторша Танька. Может, у меня тогда ритмы сбились от голода. Но я всё равно всем говорю, что беременная. Мне так нравится.

Краснокутский громко расхохотался:

- А Елик думает, у него есть шанс получить свой, как он выразился, генетический экземпляр!

Вован крепко выругался в непроглядную темноту котельной, в которой только ближайшие трубы были освещены жалким огнём, трепетавшим в стеклянной банке, подвешенной за проволочный крючок на вентиль.

С выбрыками Конторович он с недавнего времени смирился. Теперь, оказывается, надо заделать этой козе собственный генетический экземпляр.

Он сказал:

- Как тебе Алинины любимчики? Хитромелкое ворьё! Ключ утянули, ничего оставить нельзя. Наш тоже такой вредный будет?

- Если в тебя удастся. Здесь крыша поедет у кого хочешь. Они сироты, телепаются между нами, как неприкаянные. Попробуй только сдохни раньше времени и оставь моих детей беззащитными. Сначала вырасти наследников, а потом помирай!

- Это ты мне говоришь, нежная подруга? Елик вырастит!

- Опять пристал с Еликом! Чего ты заводишься?

- Того, что на всех вас очередь уже расписана наперёд.

Светка приподняла голову:

- Животные!

- Не мы такие, жизнь такая... - философски вздохнул Краснокутский.

- Ладно, - миролюбиво произнесла Светка, расположившись поудобнее у него на здоровом плече. - А на Алину кто второй? И третий? - хихикнула она.

- Сейчас, рот открыл и сказал! Обойдёшься! - грубо оборвал её Краснокутский. - Наши мужские дела.

Он лежал и пытался разобраться, когда и как девушки вдруг оказались на постаменте? Вокруг каждой сложился неназванный, но чётко ощущаемый круг из нескольких парней, и ребятам уже в некоторых случаях приходится действовать с учётом этих обстоятельств. Вован замечал, как задумывался иногда Денис Голова, распределяя ребят, и понимал, что руководило им. Влад Боксёр - тот может не трепетать. Алина стерва ещё та, но к ней просто так никто не рискнёт...

Лёха... Лёха - счастливый идиот...