Три фута под килем

— Значит, любопытствуете, так сказать, с точки зрения моста? А знаете вы, гости московские, историю самого моста, который вас держит? Между прочим, он тут не от веку стоит. До него был плашкоутный мост. Еще до революции перегородили Оку баржонками на якорях. Настил положили. По нему и катили пролетки, пешие люди в Сормово добирались. Собирали мост после весеннего спада воды. А уводили баржи при первых заморозках. Зимой уж по льду тропу протаптывали. Неверного характера мост был. Однажды, помнится, ветер сильный задул с Волги и унес мост со всеми пешеходами, извозчиками и даже трамваем вверх, против течения Оки. Километров двадцать протащило его.

Новый мост навели меж берегами тридцать лет назад. Весной это случилось. Я тогда в плавании был. Фотографии из газет сохранил. На одной оба моста видны — на воде старый, а повыше — широкий и красивый новый. А нынче и этот тесен. Не дает полного хода транспорту. С автозавода во все концы страны машины едут. Город растет. Но еще недолго ему стоять. Вон там, выше по Оке, новый мост ставят. Тот покрупнее будет.

— Говорят вы, Михаил Петрович, собираете волжскую старину. Расскажите о прошлом. Хотя бы о Нижегородской ярмарке или о прежнем судоходстве.

— Нет, не просите, — запротестовал он. — Старина — моя слабость. Заговорю — не остановить.

— Тогда о будущем Горького…

— О будущем? Об этом пусть вот тот человек поведает.

Так мы познакомились с главным архитектором города Юрием Николаевичем Бубновым. Он только что закончил рабочий день. Его дорога к дому лежала через мост. И перед ним стояли три благодарных слушателя.

— Значит, о будущем? — уточнил он. — Вот справа Канавино — левобережье Оки, район небезызвестных ярмарок, оставивших нам в наследство лабазы и дворцы, трущобы и храмы. Трущоб, правда, нет уже давно. А облик Нижнего Новгорода кое-где проглядывается. Эта часть города реконструируется в первую очередь. Домики пойдут на слом. На территории ярмарки стоял когда-то бразильский пассаж и другие торговые палаты. Они еще крепки. Пусть послужат нам. Переоборудуем их под ателье, столовые, мастерские. Теперешний горсовет превратится в Горьковский ГУМ. На набережной встанут многоэтажные здания, которые создадут совершенно новый силуэт заречья. Все это дело ближайших лет.

А прямо перед нами — центр города, с седым кремлем и золотыми куполами, с монументами и старыми улицами. Он застраивался медленно в последние годы. Больше росли окраины, но и в нагорной части скоро можно будет увидеть фронтоны высокоэтажных и современных зданий. Реконструируем и древний кремль. А внизу, у воды, протянется от Волги до Оки набережная, которую оденут в бетон.

Остается добавить о самых мощных и перспективных районах Горького — Сормовском и Автозаводском. Впрочем, о них говорить трудно. Их надо видеть. Это города внутри города.

— Кстати, Сормово нам понравилось, — добавили мы. — А как попасть к автомобилестроителям?

Наши новые знакомые — и сержант милиции, и старый волгарь, и главный архитектор — провели между собой «летучку», высказывая свои соображения по поводу главных достопримечательностей городка автомобилестроителей. Они пришли к такому выводу: надо осмотреть все, не доверяя чужим рекомендациям.

— Вот, кстати, «Волга» идет заводская, — заметил Виктор Рыжаков.

Он поднес ко рту свисток. Над мостом раздался звук, который заставляет трепетать сердца шоферов. Сержант недвусмысленно указал водителю «Волги» притормозить у тротуара. Машина остановилась. Человек за рулем с удивлением глянул на постового и людей возле него. А Виктор Рыжаков, извинившись, изложил водителю суть дела.

Дверцы «Волги» распахнулись. Человек за рулем любезно произнес:

— Садитесь.

«Волга» оказалась необычном — с кузовом «универсал». Новинка! Нам не приходилось ездить на таком автомобиле. Пассажир, сидевший рядом с шофером, спросил:

— Нравится?

— Хорошо придумано, — ответили мы. — Теперь, значит, и на «Волге» можно перевозить грузы.

— Полтонны! Задние сиденья убираются — и почти весь салон становится грузовым.

— Ну, а ходовая часть выдержит такую нагрузку? Ничего не сломается?

— Что вы! — вмешался шофер, молодой паренек. — У нас на заводе слово «сломается» не в почете. Все рас считано! Усилена подвеска. Новые шины запроектированы.

«Волга» съехала с асфальта и мягко пошла по булыжнику, набирая скорость.

Через несколько минут мы въезжали в новый город. Замелькали витрины универмагов, здания школ, клубов, концертных залов, летнего театра… Это и был двухсоттысячный автозаводский район Горького.

Хозяева «Волги», узнав, что мы тут впервые, решили покатать нас по городу. Мы обратили внимание, как мастерски управляет машиной водитель.

— Давно шофером работаете? — поинтересовались мы.

— Я не шофер, — в смущении ответил молодой человек, — я инженер-испытатель.

— Вы и сейчас, значит, проводите испытания?

— Да, исследуем износ протекторов новых шин. Покончим с шинами, займемся экономической характеристикой автомобиля.

— А спутник ваш тоже имеет отношение к испытаниям? — перевели мы взгляд на пассажира «Волги».