Три гинеи

^{33}«Сейчас, как и прежде, по крайней мере в больших домах, проводятся официальные, тщательно и заранее спланированные приемы, где господствует один единственный идол — фазан, охота на которого всегда была отдельным развлечением. В такие моменты отец семейства отстаивал свою честь. Если его дом наполнялся гостями до отказа, вина лились рекой и именно его меткий выстрел мог обеспечить главное блюдо на столе, то и ружья он должен был иметь самые лучшие. В какое отчаяние могло повергнуть мать дочерей сообщение о том, что именно тот гость, которого она в тайне хотела пригласить для них, был недопустимо плохим стрелком!» («Общество и светское время», Мэри, графиня Лавлейс, из сборника «50 лет. Контраст воспоминаний. Общая картина периода 1882–1932», с. 29).

^{34} Представления мужчин, по крайней мере в XIX веке, о том, как должны были разговаривать и вести себя их жены, можно почерпнуть из письма Джона Бодлера[397], «адресованном одной молодой леди, с которой незадолго до ее замужества он имел серьезные отношения». «Перво-наперво, избегайте всего, что имеет хоть малейшее отношение к бестактности или непристойности. Немногие женщины действительно представляют, насколько сильное отвращение испытывают мужчины, сталкиваясь хотя бы с малейшим намеком на указанное поведение любой женщины, особенно той, с которой они связаны. Посещая детские сады или навещая больных людей, женщины приобретают привычку разговаривать на подобные темы таким языком, который шокирует тактичных мужчин» (Мемуары Джона Бодлера, с. 123). Однако после замужества даже истинная и неотъемлемая тактичность могла исчезнуть. «В семидесятые годы прошлого века мисс Джекс-Блэйк и ее коллеги энергично боролись за признание права женщин получать медицинское образование, а доктора еще сильнее противостояли этому, утверждая, что крайне вульгарно и аморально для любой женщины — стать врачом и иметь дело с деликатными и интимными медицинскими случаями. В то время Эрнест Харт[398], редактор Британского Медицинского Журнала[399], сказал мне, что большинство статей, присланных ему на публикацию в журнале, касательно интимных и деликатных медицинских случаев, были написаны женами врачей, которые, очевидно, диктовали им текст. Тогда ведь не было стенографистов и печатных машинок» (сэр Дж. Кричтон-Брауни[400], «Размышления врача», с. 73–74).