Три года счастья (СИ)

Ей нужно унять дрожь в руках и отправить брату сообщения. Сделать так, чтобы Элайджа позвонил Кетрин. Сделать хоть что-то. Кетрин пусть и стерва, но любит, а Ребекка чтит это чувства.

« Элайджа, я видела кое-что и эта женщина любит тебя, ждет твоего возвращения и ты ей нужен. Я даже готова смириться с тем, что ты обрел свое счастье в лице этой стервы. Возвращайся домой и выбери любовь. Ребекка.»

« Я вернусь сегодня возвращаюсь в Мистик Фоллс.»

Кетрин открывает глаза только утром, жадно глотает воздух, пытается поднять голову и вспомнить, что произошло. Ах, ее убила Ребекка Майклсон, чтобы проникнуть к ней в голову. Она упала к ее ногам и вообще могла умереть увидеть Ребекка, все, что она планировала против Клауса. Но Ребекка сейчас стоит рядом с постелью, протягивает ей бокал наполненный бурбоном. Кетрин смотрит в глаза, тянет руку, чтобы взять бокал.

— Похоже, сломанные кости это особое гостеприимство Майклсонов. Ну ты и стерва… Это было больно.

— Оу спасибо, ты и вправду ослабела и растеряла хватку. А стерва то, плачет, любит и переживает. Теперь я поняла зачем тебе нужно была лекарство. Могла бы просто попросить.

— Ты бы не отдала. Мы похожи, Ребекка.

— Тогда ты останешься и будешь сражаться за любовь. Останешься в этом доме, в комнате моего брата.

— Не будь глупой, Ребекка. Элайджа не выберет меня.

— Он любит тебя, у тебя есть чувства к нему. Огонь. Я прежде никогда не видела своего брата таким счастливым. Ты остановилась, когда умер Кол, сдержала в нем монстра. Он спас тебя, нес на руках. Ты сжимал его окровавленную ладонь в своей. Ты рядом с ним позволила себе чувствовать. Он открылся. Это любовь.

— Полюбить было ошибкой.

— Главное, быть счастливыми. Элайджа сегодня возвращается. Важно, что вы чувствуете.

— Не важно, Ребекка, если речь идет о счастье Клауса.

— Прекрати так говорить. Ты же не вздумаешь уйти? Ты же чувствуешь. Почему просто нельзя быть счастливыми.

— Потому что мы не можем… Нет.

— Тогда у вас еще есть шанс. Сядьте и поговорите. Ты понимаешь, что просто так Элайджа не пускает любовь в свою жизнь. Тебя пустил. С тобой он настоящий, а главное живой.

— Я думала об этом приведу себя в порядок и соберу вещи Элайджи.

Она осушает бокал бурбона. Все еще слаба, но она должна быть сильной, встать сильной, поставить бокал на паркет, стать поближе к Ребекки, взять ее руки в свои, посмотреть в глаза и набраться смелости попросить. Попросить о том, что реально важно для нее.

— Ребекка, пообещай, что когда Элайджа оставит меня ты проследишь за тем, чтобы он жил и был счастлив. Не смей напоминать ему обо мне, о любви, потому что вспоминать еще больнее. Ты даже не представляешь в каком душевном состоянии я нашла его. Ему было больно и мы вправду были « полезны» друг другу. Пообещай мне, что будешь рядом с ним, как сестра.

— Элайджа всегда искал искупление для Ника, но принял решение с лекарством в мою пользу, если бы не этот чертов ведьмак Сайлас.

— Потеря лекарство не так уж и важна. У нас обоих не было шансов. Сальваторе все равно сделают все ради Елены.

— И ты права. Я пойду приму ванну и тебе придется прождать или ты можешь пойти в ванну Ника или приготовить нам кофе. Я предпочитаю со сливками.

— Пожалуй я откажусь от ванны твоего брата и приготовлю кофе. Думаю, мы подружимся.

Кетрин подмигивает выходящей из комнаты Ребекки. Они ведь и правду похожи. Две стервы, которые получают и берут то, что желают. Они могли бы подружиться и неплохо ладить в одной семье.

Их любовь и вправду черная.

Черный стал особым для них.

Теперь она достает черный пластиковый чемодан на колесиках и собрать его: аккуратно сложить его рубашки, пиджаки. Она должна собрать его вещи, как бы больно не было терять. Ей страшно его терять. Она больше не может так безупречно лгать. Страшно и больно. Страшно то, что они не встретят утро в одной постели, он не будет держать ее руку в своей, их взгляды не встретятся.

Так проще…

Она не умеет любить, но Элайджу Майклсона полюбила. Полюбила особой черной любовью.

Она там, где мрак, но и он рядом. Она отдала все, но все мечтает о вечности вместе с ним, а на лице проскальзывает грустная улыбка, ведь на комоде только один билет.

Если это хороший знак?

Она ведь отдала ему душу, свое черное сердце и впустила в свой мир, который был расколот на осколки, а он ведь должен собрать ее мир из осколков, держать ее руку, встречать с ней рассветы и провожать закаты, оставлять на ее губах поцелуи, из-за который она будет чувствовать слабость и дрожь в коленях.

Так проще…

А что если он скажет: « Прощай.»

Что если он даже больше не потревожит ее сон?

Что если она больше никогда не увидит его и это только ее вина. Она сама разрушила свое счастья или просто не может быть счастливой.