Три города на севере Африки

За дамбой шоссе круто поворачивало налево- и огибало залив со стороны моря. Сделав почти полный круг, оно переходило в узкую тенистую улицу. Отсюда начинался городской район, названный в честь египетского, генерала Абд аль-Монейма Риада. Абд аль-Монейм Риад был одним из тех египетских военных, которые много сделали для повышения боеспособности армии Египта и решительно возражали против любых уступок Израилю. В 1970 году, во время инспекции позиции войск египтян на Суэцком канале, он был убит прямым попаданием вражеского снаряда в штабной блиндаж. Фотография Риада висела в здании районной почты, из которой можно дозвониться в любой конец земного шара.

Как-то раз я дожидался звонка в Москву. Ливийцев на почте не было. Зато иностранцев — великое множество. Немцы из ФРГ, поляки, югославы, итальянцы, болгары. Сначала все держались порознь, но постепенно долгое ожидание нас сблизило. Завязался общий разговор на немецком, итальянском и славянских языках. Мы прекрасно понимали друг друга.

Мой собеседник, пожилой немец из ФРГ, обладал удивительной и, если можно так выразиться, поучительной биографией. Он воевал, был взят в плен и несколько лет работал на шахте в Донбассе.

Спустя тридцать лет он вернулся в Советский Союз и вновь поработал у нас почти год, теперь уже на олимпийской стройке.

Немец сносно говорил по-русски, ненавидел американцев и очень огорчался, что в Ливии запрещена продажа водки.

Улица, на которой находилась почта, выходила в центр и упиралась в высокое желтое здание городского народного комитета. Оно состояло из трех многоэтажных прямоугольных секций, опиравшихся на два ряда белых колонн. В галереях между колоннами гулял прохладный легкий ветерок, доходивший сюда со Средиземного моря.

Фасад городского комитета выходил на просторную площадь, сплошь заставленную автомобилями. На ее углу в газетном киоске продавались вчерашние (реже сегодняшние) ливийские газеты, французские и итальянские журналы. Из этих журналов строгие ливийские цензоры изымали, а точнее сказать, выдирали страницы с материалами, могущими смутить правоверного мусульманина. Черной краской затушеваны отдельные фрагменты фотографий женщин.

Неразговорчивый газетчик с городской площади не любил, когда покупатель, прежде чем выбрать журнал, перелистывал пяток остальных. Таких «читателей» он отгонял от своего киоска.

За городским комитетом раскинулась еще одна площадь, поменьше. На ней стоял массивный двухкупольный собор, сооруженный по повелению бывшего правителя Италии Муссолини. Начали его строить в 1928 году, а кончили в 1932-м. Желтого цвета, с двумя зелеными куполами, он походил и на византийскую базилику, и на мусульманскую мечеть. По замыслу итальянцев, собор и площадь перед ним должны были стать центром колониального Бенгази. Место и впрямь выбрано самое подходящее. Собор стоит как раз посредине города. Перед ним разбит небольшой скверик, заполненный по вечерам детьми и женщинами с колясками.

Неподалеку от собора начинается главный городской бульвар, тенистый от густых эвкалиптов. С трех сторон его обтекают потоки машин, гудки которых заглушают птичий щебет.

В конце бульвара — кинотеатр «Бенгази». Рядом с ним — закусочная, в которой в один миг вам приготовят бутерброд с горячей яичницей и несколькими кусочками печени. В Бенгази почти нет ресторанчиков, где можно быстро и вкусно поесть. (Как тут не вспомнить гурманку Батну!) Основное блюдо в здешних харчевнях — переперченная любия с жестким мясом или то же мясо с плавающими в красном остром соусе спагетти. Без пепси или хотя бы простой холодной воды съесть такое кушанье невозможно.

На углу сквера — главный почтамт Бенгази и телефонная станция. Здесь было всегда многолюдно. И также полно иностранцев, получавших письма до востребования. Письма хранились в специальных именных почтовых ящичках, секции которых выстроились у входа.

Городской бульвар окружают высокие солидные здания, среди которых выделяются два особенно шикарных, похожих друг на друга. В одном из них разместился самый фешенебельный отель — «Омар Хайям», в котором останавливались наиболее именитые гости Бенгази. У входа в «Омар Хайям» на следующий день после приезда в Бенгази мы встретили старого знакомого — Халеда, короля Саудовской Аравии. Халед подкатил на светло-зеленом «пежо», сам открыл дверь автомобиля и стремительно направился к входу. Короля сопровождали люди, одетые, как и он, в темные накидки и белые куфии (головные платки). Наверное, принцы. Халед уже вошел, когда с воем подскочили несколько чернобелых мотоциклов королевской охраны.

Если бы мы последовали за королем в «Омар Хайям» и прошли бы отель насквозь, то оказались бы на нарядной набережной, по которой гуляли вечерами жители Бенгази и его гости. В свое время вдоль берега проходили рельсы, потом их убрали, набережную почистили, заасфальтировали, установили яркие желтые фонари.