Три грани времени

На некоторое время на поляне воцарилась тишина. Вверху, на высокой скале, застыли женщины и дети, внизу стояли хмурые охотники. Все смотрели в долину: чужаки были уже близко, они ни разу не сбились со следа, оставленного А-ку и Га-авом. Вспомнив о друге, А-ку взглянул вниз: возле нор было пусто. Собаки то ли попрятались, чувствуя опасность, то ли куда-то ушли. И у А-ку горько сжалось сердце: ему показалось, что Га-ав их предал.

Отвёл взгляд от нор, стал смотреть на приближающихся врагов.

Вот они достигли края долины, остановились. Увидели пещеру и охотников, завыли, размахивая дубинами и копьями. Охотники им ответили не менее яростным криком.

Потоптавшись на месте, видно, о чём-то советуясь, враги нырнули в кусты, которые густо росли перед поляной. Слышен был топот ног и треск кустов; они приближались. Вот из зелёной стены высунулось одно злобное лицо… второе… третье… выбираясь на поляну, чужаки сразу же строились плечом к плечу, и тогда на скале, нависавшей над пещерой, раздались крики, и вниз полетели камни. Несколько врагов сразу же упали, несколько зашатались, обливаясь кровью, остальные же ринулись вперёд. И тогда первый охотник, подняв над головой свою страшную палицу, с боевым кличем бросился на врага…

Сошлись посередине поляны — лицом к лицу, глаза в глаза. Высоко вверх взлетели дубины и колья и разом опустились вниз — вокруг закипел бой без пощады.

Стучали дубинки и колья, хрустели черепа, разлетались кровавые брызги. Хрип, топот, стон вдруг заполнили поляну, донеслись до скалы, на которой молча стояли теперь уже бессильные дети и женщины.

А-ку первым же ударом сумел попасть врагу прямо в голову. Тот повалился, выпустив дубину из рук, и А-ку, подхватив её, кинулся в самую гущу битвы. Он сыпал удары направо и налево, не замечая тех, что доставались ему, и кровь уже хлестала из рассечённой головы, и на спине кровавилась рана.

Битва растекалась по всей поляне, дробилась на отдельные поединки. Побеждённый враг ещё не успевал упасть на землю, а глаза победителя уже искали следующего.

Вот перед А-ку выросла кряжистая фигура с дубиной в руках. С хриплым выкриком метнулся чужак к А-ку, что есть сил махнул дубиной. А-ку моментально присел, и дубина свистнула у него над головой; чужак пошатнулся. А-ку выпрямился, замахнулся дубинкой. Но враг оказался опытным воином: его дубина была уже в воздухе. Дубины со стуком столкнулись, А-ку еле удержал свою в руках и сразу же отскочил, потому что враг уже готовился к очередной атаке. Он кружил вокруг А-ку, пытаясь ударить его в бок, но всё время натыкался на его дубинку. Потеряв в конце концов терпение чужак кинулся на А-ку — снова свистнула дубина, и снова А-ку ответил таким же ударом.

Так они сходились несколько раз, и А-ку чувствовал, что долго не выдержит. Руки начали неметь он непрерывных ударов дубины о дубину, пот заливал глаза, а он не мог даже его вытереть. А чужак яростно наседал на него, не оставляя его ни на минуту.

Тогда А-ку пошёл на хитрость: повернулся и побежал. Чужак с победным криком кинулся следом. Всем своим телом, незащищённой спиной ощущал юноша, как сокращается расстояние между ним и врагом, и когда снова свистнула дубина, он резко пригнулся, а потом, моментально развернувшись, ударил вслепую снизу вверх.

Глухо стукнула дубинка, треснули рёбра. Резко вскрикнув, враг пошатнулся, согнулся в поясе. Он шатался, пытаясь удержаться на ногах, а дубинка А-ку уже падала ему прямо на голову, раскалывая череп.

И когда враг, наконец, свалился, А-ку прыгнул на него и, подняв дубинку вверх, закричал.

То был крик победы, крик триумфа, крик юноши, который стал настоящим воином.

Придя в себя, огляделся. Сражение кипело ещё сильнее, враг всё яростнее наседал на охотников. Их становилось всё меньше и меньше, они медленно отступали под скалу.

На какое-то мгновение враждующие разошлись. Окровавленные, смертельно усталые, почти все тяжело раненные, стояли охотники под скалой, сбившись в тесную группу, и неминуемое поражение уже нависало над ними: врагов было гораздо больше. Враги снова строились плечом к плечу для последнего натиска, а вокруг валялись неподвижные тела, ползали и стонали раненные, и никто не обращал на них внимания. Вот чужаки, выстроившись, подняли вверх дубины и колья. Потрясая ими, они во всё горло завыли и двинулись вперёд. Охотники приготовились к последнему бою.

Высоко подняв дубину, стоял впереди первый охотник — кожа на голове содрана, кровоточат раны на плечах, на спине, перебитая левая рука бессильно повисла. Опираясь на кол, стоял на одной ноге другой охотник — на второй синело разбухшее колено. Ещё один всё время сплёвывал кровь: у него была раздроблена челюсть. Но никто не стонал, не жаловался на боль: все знали, что сейчас умрут, и готовились подороже продать свою жизнь.