Три грации

— Да и куда мы отсюда пойдем, Лиза, — улыбнувшись, обняла меня мама. — Мы же не маги, эльфы, шмельфы. Нам и тут хорошо.

— Мне бы хотелось, чтобы вы были рядом, — печально ответила я.

— А ее мы куда денем? — кивнул на овчарку, мирно сидящую на кухне, папа. — Что с ней там будет?

— Тоже неизвестно, — пожала я плечами и подошла к своей лохматой тезке, ласково потрепала по голове, вызвав восторг у собаки.

— Ты же сможешь нас навещать? — аккуратно спросила мама.

— Конечно, мамуль, — улыбнулась в ответ. — Только не часто, но обязательно буду.

— Ну мы же понимаем, что не ближний свет, — рассмеялся папа и, вздохнув, добавил: — Главное, что ты жива, дочка, здорова и счастлива.

— Да папуль, я очень счастлива, — обняла его в ответ.

Наговорившись вдоволь, с кухни переместились в зал. Я взяла свой фотоальбом, вынула оттуда несколько фотографий, намереваясь взять их с собой.

— Вы же не против? — поинтересовалась у родителей, показывая на снимки.

— Бери, конечно, — ответила мама.

Наконец, собравшись с духом, решила поведать о своих планах:

— Мам, пап, мне надо будет кое-куда отлучится, — увидев их настороженность, пояснила: — Я хочу найти хоть что-то о своей родной маме.

— Но как ты найдешь, где она жила? — недоуменно спросил отец.

— Понимаете, в том сне, где я видела ее, я также увидела и место, где она жила. Оно недалеко от того детского дома, где Роэла меня оставила. Вы же помните, из какого детского дома меня забрали?

— Конечно, — осторожно кивнула мама. — В городе Узловая, под Тулой.

— Даже так, — задумчиво произнесла я. — Может мама жила в Туле.

— Но столько лет прошло, — проговорил папа. — Лиза, ты должна понимать, что может не быть никакой информации.

— Я должна попробовать, — уверенно произнесла я.

— Конечно, моя милая, — поддержала мама.

— Мам, пап, — я вскочила с дивана. — Я скоро вернусь.

Быстро сотворив портал, вспоминая квартиру Роэлы, которую видела во сне, я шагнула в него, только потом сообразив, что там могут жить люди, которых своим появлением напугаю, вышла в незнакомом небольшом коридоре.

Заслышав звук телевизора, доносящийся из комнаты, быстро сориентировавшись, метнулась к двери, чуть не наступив на любопытного кота, пристроившегося у моих ног. Осторожно отогнав его, стараясь не издавать ни звука, открыла входную дверь и вышла из квартиры. Уже оказавшись на лестничной клетке, позвонила в дверной звонок.

Послышались шаги, затем недовольное бурчание о том, что какой-то несносный мальчишка опять забыл закрыть за собой, дверь распахнулась, явив мне женщину средних лет в ситцевом цветастом халате. Она удивленно уставилась на меня и спросила:

— Вам кого?

— Извините за беспокойство, — вежливо ответила ей. — Я ищу одну женщину, и мне подсказали, что она могла жить здесь где-то в начале восьмидесятых. Может, конечно, я ошибаюсь.

— Может и ошибаетесь, — настороженно произнесла хозяйка квартиры. — Но моя мама действительно сдавала эту квартиру одной жиличке, которая затем внезапно исчезла. А вы кто ей будете?

— Дочь, — решилась сказать правду.

— Проходите, — на удивление женщина раскрыла дверь шире и пригласила меня пройти.

Я вошла в коридор, из которого только что вышла, погладила кота, тут же оказавшего у моих ног, чем вызвала неподдельное удивление у его хозяйки.

— Ну ничего себе! — хмыкнула она. — Барон не жалует посторонних, а к вам липнет, как к родной. Проходите на кухню, не разувайтесь.

Я послушно пошла за ней, женщина предложила мне присесть за стол.

— Хотите чаю? — спросила она.

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась я. — У меня не так много времени.

— Хорошо, — хозяйка квартиры присела рядом и, пристально посмотрев на меня, вздохнула: — Моя мама год назад умерла. Царствие ей небесное! Но она мне строго настрого наказывала много-много лет подряд, сохранить кое-какие вещи. И только незадолго до своей кончины, решилась рассказать. Та жиличка, которая снимала эту квартиру, исчезла внезапно. Раз — и ее нет, она даже вещи свои не забрала. Словно испарилась. Так вот, мама где-то через год хотела выбросить все, но ей повстречался дед, который предостерег от этого. Он сказал, что одежду она может забрать себе, а вот записи, какие-то побрякушки, мелочь в общем, сохранить надо. За ними придут.

— Вы их сохранили? — с надеждой поинтересовалась я.

— Да, я верующий человек, — спокойно ответила женщина. — И то, что пообещала матери перед смертью исполнила. Одежды, конечно, уже нет. Но кое-что осталось.

Она поднялась и вышла из кухни. Пока ее не было, Барон не отходил от меня, терся об ноги, мурлыча, словно трактор.

— Нет, ты погляди на него! — воскликнула его хозяйка, входя обратно на кухню, и рассмеялась. — Не поверите, он с нами так себя не ведет, а тут прям изнежился весь. Видимо вы очень добрая, животные это чувствуют.

Я лишь улыбнулась в ответ и пожала плечами. Ну не говорить же ей, что я валькирия, и видимо не только животные Сардария любят нас, но и земные тоже.

Женщина положила на стол небольшой пакетик:

— Вот это все, что осталось.