Три грации на обочине

– Я не сажусь в машины к незнакомым людям, – приложив к уху смартфон, небрежно бросила Дарья.

– Это я незнакомый?! – вытаращился Эрик. – Ты совсем, да?

– Ой, вот вы где… – Лена влезла между ними, притом стала лицом к Эрику. – Любимый, кого из нас ты хочешь подвезти, меня? Я согласна, вези.

– Когда ты успела так набраться? – отступая и одновременно разгоняя алкогольные пары рукой, проворчал он. – Терпеть не могу пьяных баб.

– Алло, мамуля? – обошла Даша парочку и направилась к выходу. – Кто меня заберет, ты или папа?

– Даша! – отстранив в сторону назойливую Лену, ринулся догонять девушку Эрик. – Подожди!

– Разберись сначала со своей… вот этой вот… пьяной, – развернувшись к нему лицом, посоветовала Даша, указав на его подружку ладонью.

Тут же Лена, громко смеясь, повисла на шее Эрика, который окончательно пришел в ярость, пытался расцепить ее руки, да не тут-то было:

– Отвали ты! Террористка! Ленка, уберись! Даша!..

Нет, Дарья осталась непреклонной и даже не оглянулась, уходя, только вскинула руку вверх и помахала, прощаясь. Тем временем в машине угорал от хохота Ян, он остановиться не мог, упал на спинку сиденья, а потом и вовсе сполз. Эрику удалось расцепить руки ненавистной террористки, другого выхода не было, кроме как забраться в машину брата, иначе липучка не отлипнет. Ленка продолжала смеяться и, когда Эрик трусливо сбежал в джип, ринулась фактически под колеса, упав на капот, хохоча и крича на весь двор:

– Эрик, куда ты? Я же люблю тебя…

– Ух! Дебилка конченая, – процедил зло Эрик. – Ну? Ян! Ты чего ржешь? Поехали! Не задави только эту чокнутую, назад сдай.

Пришлось поерзать колесами по всему двору, Лена бегала за автомобилем, не отставая и мешая им выехать, Яну стало не до смеха:

– Слышь, мачо, твоя подружка, кажется, под кайфом.

– Она не моя подружка, – огрызнулся Эрик. – Да поезжай ты!

– Куда? Эта идиотка прыгает, как кенгуру, и под колеса лезет… Ага, сейчас я ее… Йес! Получилось! Пусть теперь догоняет.

Не без усилий, но Яну удалось обманным маневром объехать Лену, она осталась позади и выкрикивала ругательства. Стоило выехать со двора, Эрик тут же забыл о ней, высунул голову в окно в поисках Даши, та как раз садилась в машину. Он с облегчением откинулся на спинку, не хотелось ему оставлять упрямицу на улице ночью, а Ян, искоса наблюдавший за ним, осведомился:

– Кукла зацепила тебя или это просто охота на дичь?

– Янек, отвали!

– Хамишь, как подросток. Маме пожалуюсь.

– Отстань, а?

Ян отстал и вальяжно крутил руль одной рукой, весело насвистывая, а также поглядывая на братца, который нахохлился, как воробей.

Георгия Даниловича окружила тишина…

Он видел себя в странном месте: без стен, потолка, пола. Пространство странное, ничего нет вокруг, это пугало. Даже света нет, но себя Георгий Данилович видел четко и как бы со стороны. То ли он стоял, то ли висел прямо в воздухе – не понимал, вдобавок было душно… очень душно и хотелось пить… Ему следовало идти, но он не знал, в какую сторону. Вдруг издалека донеслось:

– Жора… Жора…

Это голос Медеи, она звала. Георгий Данилович вспомнил: ему к жене надо, она больна. Он засуетился, судорожно замахал руками, а никуда не двигался, никуда! Он отчаялся и… открыл глаза. Что это вокруг? Больничная палата? Или новое видение? Нет, это палата, а он в кресле полулежит, вытянув ноги.

Прямо перед ним на кровати его беспомощная жена. Медея в коме. Он чувствовал угрызения совести: уснул ведь. Ему необходимо находиться рядом, Медея может испугаться без него, когда очнется, поэтому Георгий Данилович не мог оставить ее одну. Да и некуда идти. Дом теперь – просто квадратные метры, что там делать? Но уснул. Как он посмел? Лицо жены осталось в том же бесчувственном покое, в каком было, значит, приснилось, будто она звала. Его Медея как упала в морге, так ни разу не очнулась, он ждал, когда она вернется из другого мира, боялся, это произойдет без него, и… уснул!

– Жора…

Он не ослышался, Медея очнулась! Георгий Данилович подскочил с кресла и склонился над женой. Да, очнулась, глаза приоткрыты, смотрят на него. И навернулись слезы радости, он тихонько рассмеялся:

– Медея… ты… ты слышишь меня? Вот он я, твой Жора…

Она заговорила слабо, ему пришлось склониться ниже и подставить ухо к ее рту, когда говорила:

– Жора… наша Искра… ее нет у нас…

– Чшш, родная, тихо… Не говори. Тебе нужно молчать, беречь силы. А поправишься, я брошу все работы к черту, поедем… поедем… Куда скажешь!

– Мы виноваты… что нашей Искры больше нет…

– Тсс… молчи, молчи, дорогая… Мы ни в чем не виноваты.

– Из-за нас она стала такой… и попала в беду. Это мы все. Мы с тобой платим… за неумение любить…

– Бог с тобой, мы разве не любили? – вставил он.

– Не так… Для себя любили… не для нее… Жора, прости…

– Что ты, что ты, милая… Медея, прошу тебя, помолчи.

Он с нежностью гладил ее по щеке пальцем, улыбался, стараясь ободрить, а самому тошно… не рассказать. Но сейчас главное – жена, Медея должна знать, что не одна, у нее есть преданный муж.