Три грации на обочине

Выслушав адрес, Павел попросил продиктовать номера телефонов обоих родителей, информацию записал в смартфоне. После этого продолжил путь, вычисляя, куда мог деться Леня, попутно вспоминал его высказывания, которые способны подсказать, в какую авантюру ввязался парнишка. У своего кабинета Терехов столкнулся с Феликсом, чему был рад:

– Как ты кстати! А я хотел срочно вызвать тебя, Феликс. У меня две новости, обе плохие… Начну с первой: мать Искры умерла сегодня утром.

– Жаль, а по виду – здоровая тетка, – вздохнул Феликс. – Что со второй плохой новостью?

– Наш Леня пропал.

– Не понял. Ленчик? Который сам к нам явился?!

– Говоришь так, будто Ленчиков у нас штук пять, – заворчал Павел, настроение-то ни к черту. – Телефон не отвечает, домой не приходил, как я понял, прошло трое суток. Поехали.

– Куда? – растерянно вымолвил Феликс.

– К нему домой. Встретимся с родителями, адрес есть.

А на следующий день…

Павла в прямом смысле у дверей кабинета поджидала неожиданность, он даже замедлил шаг, догадываясь, кто пожаловал к нему. Увидев его, квартирная хозяйка Анжелы двинулась навстречу, зачастив со страшной скоростью:

– Здравствуйте, Павел Игоревич. Это мама и папа нашей Анжелы, они вчера прилетели, дозвониться ей не смогли, связались со мной. В общем, они все знают. Я подумала, вы захотите с ними поговорить, и привела сюда.

– Конечно, хочу, – открывая кабинет ключом, сказал он и распахнул дверь. – Вы проходите, проходите. И присаживайтесь, а я сделаю всего один звонок.

Позвонил Феликсу и потребовал срочно приехать, тот сообщил, что уже едет. После Павел вошел в кабинет, сел за стол и, увидев родителей Анжелы, не знал, о чем их расспрашивать. Во-первых, о девушке уже многое известно, вряд ли родители дополнят информацию существенными показаниями. Во-вторых, дело не в том, что не имелось к ним вопросов, просто эти люди провели ужасную ночь, узнав о смерти дочери, но все-таки нашли силы прийти к следователю.

– Я знаю, как вам тяжело, – начал он, – но придется поехать на опознание, миновать этой процедуры невозможно.

– Мы готовы, – сказал Майер-отец.

Виталий Семенович импозантный мужчина с благородными сединами на висках и полоской усов под носом, таких любят и молоденькие девушки. А жена простовата, полновата и невысокая, у нее симпатичное и доброе лицо, в молодости наверняка она была привлекательной, что видно и сейчас.

Вскоре вошел Феликс, вдвоем они отвезли родителей на опознание трупа, Пегина изъявила желание поехать с ними в качестве моральной поддержки. И да – поддержка понадобилась матери Анжелы, более слабое звено упало в обморок, потом мать рыдала, а отец держался, только желваки ходили на его скулах. Он изъявил желание посмотреть на место, где нашли его дочь, разве можно было ему отказать? А Пегина вызвала такси и повезла его жену к себе домой, пообещав присмотреть за ней.

Ехали молча, да и какие могут быть разговоры? Но подъезжая к окраине, Майер заерзал, забеспокоился.

– Что случилось? – заметив его суету, поинтересовался Павел.

– А мы куда едем? – бросил тот встречный вопрос.

– Уже приехали, – сообщил с заднего сиденья Феликс, в этот миг как раз выехали на «мост». – Анжелу нашли на этом пустыре.

– Странно… Очень странно…

Павел съехал на обочину, заглушил мотор и повернулся к отцу убитой девушки немало удивленный: неужели сейчас что-либо прояснится?

– Вы о чем, Виталий Семенович? – спросил.

– Перед отъездом я купил здесь дачу… загородный дом.

– Да ну! – подался к ним Феликс, просунув голову между сиденьями, хотя покупка дома ни о чем не говорит. – А где именно купили?

– В Луговом, – ответил Майер. – Я давно хотел сюда переехать, в большом городе возможностей больше, да и дочь здесь… училась. Бизнес не собирался закрывать, здесь у вас появилась возможность открыть новые точки. Я купил не только дом, еще два магазина – у нас сеть качественной косметики…

Он завис, как компьютер, глядя в окошко на пустырь. Иногда ему мешали машины, проезжавшие в обе стороны, и Майер вытягивал шею, будто заметил на пустыре нечто важное, но там ничего не было, кроме торчащих черно-коричневых стеблей. Павел умел ждать, стараясь не беспокоить человека, которому сейчас очень непросто, в то же время Феликс, нетерпеливо почесывая пальцем под нижней губой, не выдержал:

– Я могу отвести вас на то место, это недалеко… хотите?

– Перехотел, – отказался Майер.

Причин внезапной перемены не объяснил, вероятно, страх остановил, подсознательный страх. Желать увидеть место, где умерла дочь, совсем не одно и то же, что стоять и видеть его – в этом случае воображение рисует картины, от которых волосы дыбом становятся, а сердце разрывается. Поскольку Майер так и сидел, не шелохнувшись, а время бежит, Павел позволил себе расшевелить его:

– Виталий Семенович, что вы имели в виду, когда по поводу этого места говорили «странно»?

– То и странно, что нашу Анжелу здесь… Может быть, она приезжала сюда, показывая кому-то новый дом? Ну, хвасталась, а ее пленили…

Сомнительное предположение, но раз есть дом, надо…

– Покажите нам ваш дом, – предложил Павел.