Три имени вечности

– Мне не двадцать шесть тысяч лет, а только еще двадцать… Тысяч… Лет.

Глеб не ожидал такого ответа и только и смог, что повторить за ней:

– Двадцать тысяч лет…

– Со десу. Так... Извини, Юми! – с преувеличенным раскаянием сказал Итиро. – Я всегда забываю твой возраст.

Глеб, вздохнув, сказал:

– А-а-а… понятно. Шоу. Не очень смешно... А что же это за туман такой, скажи, Юми? Ну… тот, который ты делать можешь, – тут его осенила мысль: – а там, в спортивном зале – это не ты ли...

Та беспомощно пожала плечами и растерянно посмотрела на Глеба:

– Не знаю я никакого тумана. Этот Итиро такой выдумщик!

Тут Эйтор поспешил прийти ей на помощь:

– Да ладно тебе, Глеб, бог с ним, с этим туманом…

Вдруг он вспомнил, что здесь же рядом стоит Оониси-сан, о котором все забыли, увлеченные беседой. Художник повернулся в его сторону, чтобы извиниться, и столкнулся с его изучающим взглядом, в котором, кроме любопытства, виделось и что-то еще, что невозможно уловить человеку.

Эйтор в смятении подумал, что они слишком навязчивы, и что пора бы им уже и откланяться. Но притягательная сила струящегося от Юми света держала его как магнитное поле – железный предмет. С невероятным трудом он смог оторвать от нее взгляд, словно купаясь в огненных, но не обжигающих волнах.

Словно со стороны он услышал свой севший голос:

– Мы не смеем больше задерживать вас, Оониси-сан, простите нас, пожалуйста. Спасибо вам, Итиро, счастливого пути. Спасибо, Юми.

Они пожали друг другу руки на прощание, Юми и Итиро уселись на заднее сиденье автомобиля, Оониси-сан – за руль. Задняя дверь уже почти захлопнулась, когда Эйтор внезапно всем сердцем почувствовал, что не может вот так просто с ними расстаться! Мысль о неотвратимости расставания навсегда – навсегда! – была невыносима.

Непреодолимая сила заставила его подойти к дверце автомобиля. Смущаясь и краснея, он сказал:

– Юми, а можно, я когда-нибудь создам ваш портрет? Я художник. Профессиональный художник.

Юми, удивленно подняла брови и, изящно пожав плечами, кивнула согласно:

– Да, конечно же, можно.

Тут уж и Глеб решил проявить активность:

– Оониси-сан, я тоже хотел бы вас попросить о возможности когда-нибудь связаться с вами. Это можно?

Переглянувшись, Юми и Оониси-сан написали несколько цифр и латинских букв на маленьком пронзительно-белом листочке бумаги, вырванном из записной книжки в кожаном переплете. Этот листочек Эйтор, бережно сложив, положил в карман джинсов. Белый скоростной автомобиль плавно тронулся с места, развернулся в узком переулке возле дацана и, вырулив на полупустую трассу, проложенную вдоль реки, набрал скорость и скрылся из виду.

Глава. 4. Что же дальше?

– И что это такое было?

На риторический вопрос Глеба ответа не последовало. Эйтор с отрешенным видом стоял, прислонившись к фонарному столбу, и бездумно перебирал в тонких пальцах листок белоснежной бумаги.

– Эй, что с тобой? – Глеб притронулся к плечу Эйтора. – У тебя такой вид, как будто ты напился. Очнись-ка! Пойдем уже, а то уже скоро и дождь начнется.

Он кивком головы показал Эйтору, что над городом зависла гигантская черно-синяя туча, набухшая весенним проливным дождем.

– Да-да, – художник постепенно приходил в себя, – пойдем, Глеб. Тут остановка метро неподалеку, и правда, как бы нам под дождь не попасть…

Они скорым шагом двинулись в направлении метро и только-только успели войти в вестибюль станции, как на улице хлынул ливень. С трудом втиснувшись в переполненный вагон метро, они продолжили вполголоса обсуждать ситуацию.

Через пару минут разговор сам собой сбился. Глеб, беспечно прислонившись к двери с надписью «Не прислоняться» и разглядывая непроницаемые лица пассажиров, спросил:

– А с кем ты хотел меня познакомить, Эйтор? Помнишь, ты говорил позавчера…

– О! И верно! Как хорошо, что ты мне напомнил. Я же специально сюда за этим и пришел.

Эйтор оживился и полез в карман джинсов за телефоном. Телефона в кармане не было. Он принялся, растопырив локти, с озабоченным видом хлопать себя по карманам, но поскольку карманов было всего четыре, то и поиски его закончились быстро.

Лицо художника выразило несказанное удивление и недоумение:

– Это как? – по-детски наивно спросил он, заглядывая в глаза Глебу в надежде, что это какая-то неудачная шутка, которая вот-вот разрешится, и Глеб, достав из своего кармана телефон Эйтора, посмеется вместе с ним.

– Что – как? – Глеб рассеянно смотрел по сторонам.

– Телефона нет, – упавшим голосом пробормотал художник.

– Ну и ладно, и бог с ним, наконец-то хоть новый себе купишь, а то старый-то уже истерся весь.

– Телефон-то это не беда, там мои контакты все… – Эйтор расстроено смотрел под ноги, пытаясь высмотреть потерянный телефон где-нибудь на полу вагона.

На полу ничего не было, кроме отпечатков обуви пассажиров. Он разочарованно поднял голову и задумчиво произнес:

– Где ж я его посеял? Не помню… Наверно, когда бугая того останавливал. Там, в зале. Ну да ладно, если не получается позвонить, надо тогда сразу к ней ехать.

– Куда ехать?

– К девушке одной. Она шаманка.

– Кто-о-о? Шаманка?