Три имени вечности

– …не знаю, – признался художник, – вполне возможно, что и сам создал. Создал из самого себя, как ты рассказывала, Ника, помнишь – об этом писал Якоб Бёме? Почему бы и нет, если он получил силу Софии. Признаться, на этот вопрос пока нет у меня ответа…

– Но то, что он изолирован, это же неоспоримый факт?

– Похоже, да. Наша Вселенная как-то изолирована от воздействий снаружи. И тогда получается, что самоизоляция от Всевышней полноты привела к тому, что и слепой бог, и мы, его творения, и его вассалы-архонты, и все-все живые существа в материальной вселенной – все мы забыли о существовании Единой полноты, о существовании котодама-Плеромы.

– Да уж, тут и правда что угодно забудешь, – проворчала Ника. – Сто раз уже говорили мы об этом – как посмотришь вокруг, так увидишь, что все в природе стараются друг друга сожрать… даже и без соли… все стараются стать выше других. Люди все, ну или большинство их, стремятся к славе, хотят, чтобы их почитали, чтобы им кланялись… Конечно же, мы забыли об этих самых духовных пространствах… О Плероме этой самой… сияющей в вечности.

– Это верно, Ника, мы забыли о ней. Но…

Эйтор замолчал и стал смотреть на низкие кучевые облака.

– Что?! Что – но? – вскинулась Ника. – Рассказывай! Ну, давай же скорей, говори, не томи!

Эйтор, по-прежнему глядя на небо, вполголоса произнес:

– Да, мы забыли о ней, об изначальной истине… Но… Она не забыла о нас!

Услышав эти слова, все застыли и на мгновение потеряли дар речи.

она не забыла о нас!

Эта фраза всколыхнула в душе Глеба что-то, что было очень глубоко спрятано – то, что скрывалось от его сознания, будучи погребенным под горой малозначащих повседневных чувств, под огромной грудой накопленного жизненного опыта. Он ощутил необычное тепло – словно бы волна огня прокатилась по телу снизу вверх и выплеснулась наружу через макушку головы и центр его лба. Как будто неяркий свет засиял у него в голове – знакомое с давних времен ощущение ясности и просветленности охватило его. Глеб целиком, без остатка погрузился в это ощущение, всеми клеточками тела, всеми невидимыми структурами своего естества воспринимая этот свет.

Было так, как будто он существовал не вовне, а внутри его. В то же время – свет этот не был его личным. В тот момент Глебу почувствовал себя лампой накаливания или, скорее, светодиодом, через который начали пропускать электрический ток. Это ощущение было непередаваемым – все вокруг было освещено невидимым светом, который лился не только из него, но и из его друзей. Мощный поток пронизывал их, не опаляя, не обжигая и не встречая никаких препятствий на своем пути.

Несколько минут Глеб смотрел на Нику и Эйтора – их сияние было столь явственным для него, что он на мгновение даже испугался, что и другие люди, местные жители, которые проходили в этот момент рядом, увидят его. Испугался он еще и потому, что понимал в ту секунду, что свет незримых духовных пространств вовсе не является для нашего мира вещью обыденной.

Глеб огляделся по сторонам – и не заметил ничего необычного.

Знакомая картина.

Обыкновенный поселковый пейзаж – десятки разбросанных по холмам бревенчатых домиков с огородами возле них, проезжающие по разбитой грунтовой дороге грузовики, идущие в неподалеку расположенный магазин местные жители, деловито переговаривающиеся о своих бытовых делах… Но было в облике людей что-то такое, что заставило Глеба радостно вздохнуть – в каждом из них был виден свет. И свет этот был им знаком, они были уверены, что видели его всегда – в своих знакомых, в своих друзьях, в шаманах и в обычных людях.

Это был он – свет котодамы, свет Всевышней полноты и единства.

***

– Так что же это получается – наш мир создал не Бог? – Глеб задал этот вопрос, не ожидая ответа. – Ну то есть… э-э-э… я вот о чем задумался… как бы это выразить правильно... Если, как говорят гностики, слепой бог Иалдабаоф и был тем, кто создал нашу Вселенную, тем, кто создал планеты и галактики, нашу Землю, межзвездное пространство и все законы природы, то, значит, он создал и нас с вами – людей?

– Получается, так, – неуверенно сказала Ника. – По его проекту мы, люди, и созданы были…

– Во-о-от… – Глеб многозначительно поднял палец и указал им на небо. – А поскольку в этом мире, как мы уже много раз говорили, неисчислимое количество зла и страдания, несправедливости и лжи… стало быть, он, создатель, сам такой и есть, злой и страдающий, лживый и несправедливый. Ну и нас он тоже создал такими…

– Что-то я не пойму, куда ты клонишь, – Ника подняла голову и с интересом взглянула на Глеба.

– Сейчас поймешь… Мы, его создания, точь-в-точь такие же, как и он… По образу и подобию, как говорится… А он, я прошу вас не забывать – по изложенной нам теории это и есть именно тот, кто в начале времен отвернулся от Бога истинного, от Первоотца, от Света… А кто, по древним преданиям, отвернулся и даже, может быть, восстал против своего творца? А? Не может ли быть так, что этот самый Иалдабаоф есть не кто иной как…