Читаем Три круга Достоевского полностью

Писатель касается проблем бесконечности: «На свете ничего не начинается и ничего не оканчивается» (ЛН, 83, 128]. Это ска­зано в 60-х годах. Об этом же — в конце жизни: «Ибо если б не "было бесконечности, не было бы и конечности, немыслима бы она «была. А если есть бесконечность, то есть бог и мир другой, на иных законах, чем реальный (созданный) мир» [ЛН, 83, 699].

Все это — в записных тетрадях.

В одной из статей 60-х годов Достоевский показывает знание проблемы взаимосвязи теории и практики. Он подчеркивает при­мат жизни, практики над теорией и говорит о последствиях отры­ва теории от практики. «Если она (теория. — Ю.К) хочет фор­мировать жизнь, то должна подчиняться ее строгому контролю. Иначе она станет посягать на жизнь, закрывать глаза на факты, начнет, как говорится, нагибать к себе действительность» [1930, 13, 236]. И сразу после этих словДостоевский приводит конкрет­ный пример отрыва теории от практики у западников и славяно­филов.

Достоевский признает закономерный характер общественного развития. Он замечает, что все зависит от обстоятельств, и по- требность того или иного явления вызывает само это явление. Он говорит: «...есть исторические события, увлекающие все за собой и от которых не избавишься ни волей, ни хитростью, точно» так же, как не запретишь морскому приливу остановиться и воз­вратиться вспять» [1895, 11, 9 — 10].

В записных тетрадях и в художественных произведениях про­ведена мысль о зависимости общих понятий (в плане происхож­дения) от явлений жизни. В частности, в «Сне смешного чело­века» писатель связывает появление категорий братства, гуман­ности, справедливости с появлением на земле этих и противопо­ложных им (вражда, зло, несправедливость) явлений.

Писатель показывает свое понимание проблемы необходимо­сти и случайности. Подчеркнув в «Дневнике писателя», что в, истории не все зависит от случая, он иронизирует: «А Наполеон, например, — так уж архи-случайность, и не явись Наполеон, ум­ри он там, в Корсике, трех лет от роду от скарлатины — и тре­тье сословие человечества, буржуазия, не потекло бы с новым своим знаменем в руках изменять весь лик всей Европы...» [1895,. 11, 179].

В записной тетради Достоевский касается проблемы отрица­ния: «Отрицание необходимо, иначе человек так бы и заключил­ся на земле, как клоп. Отрицание земли нужно, чтоб быть бес­конечным. Христос, величайший положительный идеал человека,., нес в себе отрицание земли, ибо повторение его оказалось невоз­можным. Один Гегель, немецкий клоп, хотел все примирить на фи­лософии и т. д.» [ЛН, 83, 404]. Для Достоевского даже Гегель недостаточно диалектичен.

В «Дневнике писателя» художник показал, что русский че­ловек, обнажая свою широкость, будучи человеком нравственным, способен и глубоко пасть (отрицание), а упав, подняться с проч­ным иммунитетом против падений (отрицание отрицания). Герои романов писателя часто и проходят этот путь: нормальная жизнь — падение — воскресение.

- В записной тетради, в размышлениях у гроба жены проявля­ется глубокое знание писателем диалектических противоречий.. Есть оно и в творчестве художественном. Один пример. Его ге­рой, Коля Красоткин, говорит: «медицина — подлость». Сло­ва не расшифрованы — того требовал образ детского нигилиста, нахватавшегося верхушек. Мысль просветляется записью в чер­новых материалах: «Нынче (при туманностях) имеют право жить люди подлые, т. е. остаются в живых болезненные средней силы

(meus sana). И пусть эти болезненные даже героичны и велико­душны (лично), не беспокойтесь, зато так раздражительны, само­любивы, что в следующих поколениях народят подлецов. Прав­да, в течение долгого срока излечатся племена в высшие. Но за­то все будут прибывать вновь и вновь слабые и т. д. на очень дол­гое время, в продолжение многих столетий» [ЛН, 83,600]. Меди­цина, являющаяся благом для каждого, в то же время есть зло для общности, ибо ослабляет ее как физически, так я нравствен­но. Мысль глубокая, хотя сознательно или бессознательно мно­гими не замечается.

Заметное место у Достоевского отведено философии общественной жизни. Своеобразная философия истории — в легенде о Великом инквизиторе, в речи о Пушкине, в послесловии к ней, в ответе по ее поводу Градовскому.

Поднята проблема народонаселения. От тревоги: «Мир ожи­дают в весьма скором времени страшные новости и перемены. Хо­тя бы с точки зрения населений (N3 Франция и Россия, число жителей в той и другой лет через 40)» [ЛН, 83, 312]. До утеше­ния: «Идея Мальтуса о геометрической прогрессии населения без сомнения неверна: напротив, достигнув известного предела, на­селение может даже совсем останавливаться» [ЛН, 83, 386].

Достоевский обнаруживает понимание влияния владения сред­ствами производства на все стороны общественной жизни: «Это уж какой-то закон природы, не только в России, но и во всем свете: кто в стране владеет землей, те и хозяева той страны во всех отношениях. Так бывало везде и всегда» [1895, 11, 165 — 166].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сиделка
Сиделка

«Сиделка, окончившая лекарские курсы при Брегольском медицинском колледже, предлагает услуги по уходу за одинокой пожилой дамой или девицей. Исполнительная, аккуратная, честная. Имеются лицензия на работу и рекомендации».В тот день, когда писала это объявление, я и предположить не могла, к каким последствиям оно приведет. Впрочем, началось все не с него. Раньше. С того самого момента, как я оказала помощь незнакомому раненому магу. А ведь в Дартштейне даже дети знают, что от магов лучше держаться подальше. «Видишь одаренного — перейди на другую сторону улицы», — любят повторять дарты. Увы, мне пришлось на собственном опыте убедиться, что поговорки не лгут и что ни одно доброе дело не останется безнаказанным.

Анна Морозова , Катерина Ши , Леонид Иванович Добычин , Мелисса Н. Лав , Ольга Айк

Фантастика / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези / Образовательная литература
Сердце дракона. Том 8
Сердце дракона. Том 8

Он пережил войну за трон родного государства. Он сражался с монстрами и врагами, от одного имени которых дрожали души целых поколений. Он прошел сквозь Море Песка, отыскал мифический город и стал свидетелем разрушения осколков древней цивилизации. Теперь же путь привел его в Даанатан, столицу Империи, в обитель сильнейших воинов. Здесь он ищет знания. Он ищет силу. Он ищет Страну Бессмертных.Ведь все это ради цели. Цели, достойной того, чтобы тысячи лет о ней пели барды, и веками слагали истории за вечерним костром. И чтобы достигнуть этой цели, он пойдет хоть против целого мира.Даже если против него выступит армия – его меч не дрогнет. Даже если император отправит легионы – его шаг не замедлится. Даже если демоны и боги, герои и враги, объединятся против него, то не согнут его железной воли.Его зовут Хаджар и он идет следом за зовом его драконьего сердца.

Кирилл Сергеевич Клеванский

Фантастика / Самиздат, сетевая литература / Боевая фантастика / Героическая фантастика / Фэнтези