Три круга Достоевского

Углубление при этом несомненно происходило. Так, основные герои Достоевского понимали ненормальность своих условий су­ществования как до Сибири, так и после нее. Но наблюдался рост социальной активности. Люди уединялись от действительности и в первых произведениях, но в последующих они создавали тео­рии, из которых следовала необходимость уединения. Социальные причины пьянства лишь частично вскрыты в «Бедных людях», в «Дневнике писателя» они получают полное раскрытие. Раболепие перед властями обнажено еще в «Двойнике» (сцена на лестни­це): высшему готовы «целовать ноги». Вершины своей этот воп­рос достигает в «Великом инквизиторе». Но в последнем есть и иной оборот: способные целовать ноги могут подгребать под них и горящие угли — после того, как ноги стали «босы». Проблема «новых идей», данная в «Дядюшкином сне» на уровне не очень серьезном, позднее очень серьезно встанет в центр раздумий пи­сателя. Лишь штрихами намечен в «Хозяйке» отрыв героя от бога и возвращение к нему. Во всей своей полноте эта тема рас­крыта в «Бесах».

Сквозной характер основных социальных идей позволяет сде­лать вывод об отсутствии каких-либо четко очерченных периодов в творчестве Достоевского. Проблематика второго круга показывает, что был лишь один период творчества, равный периоду всей жизни писателя.

Чтение произведений Достоевского по второму кругу помогает определить место писателя в борьбе социальных идей, его общественную позицию. Это позиция борца за лучшее устройство общества. Борца, ищущего — в сопоставлении — более пригодные методы борьбы. Его привлекает активность нигилистов, но отпу­гивает абсолютизация ими насилия. Его привлекают мирные ме­тоды православных, но он хотел бы их большей активности. В принципе русский православный путь не есть непротивление. Это борьба, при которой борец начинает с себя.

Знание общественной жизни, широкая постановка проблем» глубокое, хотя и не бесспорное, в них проникновение, самостоя­тельность и оригинальность суждений по социальным проблемам говорят: о наличии у писателя прочного миропонимания, благо­даря которому были созданы его произведения, позволившие про» никнуть в это миропонимание.

Самостоятельный подход проявляется как в художественном творчестве, так и в его теоретических работах. Нигде писатель не опирается на авторитеты. Да для него почти и нет автори­тетов. Уровень теоретизации в изложении своих социальных взглядов довольно высок. За самыми редкими исключениями Достоевскому удается избежать прагматистского подхода к ана­лизу явлений общественной жизни.

Миропонимание Достоевского не лишено противоречий, но оно базируется на одной непреходящей фундаментальной ценнос­ти — любви к человеку, признании духовности человека за са­моцель. И все социальные искания Достоевского направлены на создание лучших, достойных человека условий его жизни. При­чем это миропонимание было едино, и каких-либо коренных из­менений в нем не происходило в течение всей жизни писателя.

Второй круг для Достоевского не есть последний. Последним будет третий. Там автор ставит проблему человека и пытается ответить на вопрос, каков человек.

КРУГ ТРЕТИЙ

ВЕЧНОЕ

Ко мне на суд, как баржи каравана,

Столетья поплывут из темноты.

Пастернак

Творчество Достоевского не исчерпывается событийными и социальными проблемами. Помимо этого есть проблемы философ­ские, вечные. Художник перерос арифметическое и алгебраичес­кое восприятие жизни. И вышел на уровень высшей ее матема­тики. В событийном — социальное, в социальном — общечелове­ческое.

Черновые материалы из наследия писателя позволяют судить о большом интересе его к философии. На их страницах имена Аристотеля, Декарта, Вольтера, Дидро, Спинозы, Бокля, Молешотта, Бэкона, Шеллинга, Канта, Гегеля и других мыслителей.

Творческое наследие Достоевского показывает, что он не толь­ко знает названных и не названных здесь философов, но и имеет свое слово в философии. Интерес писателя к философии мож­но обнаружить в его самых первых письмах. Его самооценка («шваховат я в философии») в свете творческого наследия пока­зывает лишь скромность.

Достоевский не изложил своей философии систематически. Ибо он не просто философ, а художник-философ. Но философ­ская система у него есть. Рассыпана по всему творческому нас­ледию. Свести ее воедино, к тому виду, в каком она была у ав­тора, и есть задача исследователей. Эту задачу я и ставлю пе­ред собою.

Понимание различных общефилософских проблем имеет у До­стоевского различную глубину. Широта же интереса огромна.

Писателя интересует общая проблема бытия: «Бытие только тогда и есть, когда ему грозит небытие. Бытие только тогда и начинает быть, когда ему грозит небытие» [ЛН, 83, 618].

Его волнуют проблемы материализма: «Матерьялисты приз­нают начало (движение, теплота). Следовательно, признают до начала. Следство их: все не всегда бывало» [ЛН, 83, 293],