Три круга Достоевского

Демагог любит говорить. Но свою суть он может выразить и без слов — поступками. Вот Федор Карамазов после сметри жены ведет разгульный, безобразный образ жизни, но — «с крепом на шляпе».

Демагогический стиль проявляется в способности увести раз­говор в сторону, если продолжать его невыгодно. Митя обра­щается к Хохлаковой и просит взаймы срочно необходимые три тысячи. Хохлакова сочувствует и дает совет искать золотые при­иски — верный способ иметь деньги. Прокурор, не способный опровергнуть адвоката, приплетает к обычному уголовному делу проблемы внешней политики.

Демагог склонен отождествлять себя с чехМ-то общепринято ценным. В «Идиоте» один герой слышит Неприятное для себя в речах другого. И заявляет, что другой «нападает на просвещение, проповедует изуверство двенадцатого столетия» [8, 316]. Против меня — значит, против всего святого.

Демагогический стиль — это способность вывести что угодно из чего угодно. Это хорошо подмечено Разумихиным: «Ну, да хо­чешь я тебе сейчас выведу, — заревел он, — что у тебя белые рес­ницы единственно оттого только, что в Иване Великом трид­цать пять сажен высоты, и выведу ясно, точно, прогрессивно и даже с либеральным оттенком» [6, 197]. Суть демагогии схваче­на хорошо. Вывести можно все.

Вот Смердяков выводит негреховность отречения от Христа. Я, только подумал отречься, как всевидящий бог отлучил меня от христианства. И, следовательно, когда я говорю, что я не христианин, то я уже и на самом деле не христианин — отлучен. Значит, я ни от чего не отрекаюсь. А вот другой пример явления этого же рода — довод не желающего подать милостыню, против­ника «малых дел»: «Нет, лучше я не подам. Тут чем хуже, тем лучше. Их расплодится больше, и тогда государство увидит, что надо их всех сделать богатыми и уничтожит нищих» [ЛН, 83, 564].

Демагогический стиль проявляется в способности обсуждать что-то, не касаясь главного в нем. Горячий спор о частном, о мелочах, и как будто договорились — о сути ни слова! Этот стиль отражен в записи об одном философе: «...а в статьях своих гово­рил обиняком, по поводу, кружил кругом, не касаясь сердцеви­ны» [ЛН, 83, 620]. Это сказано в записной тетради. Но о тако­го рода явлениях Достоевский выступал и публично. Говоря о российских газетах, сознательно не замечавших того, чем живет общество, он писал: «Вдумывались ли вы хоть сколько-нибудь в минувшие факты? Неужели они только прошли по головам ва­шим, нисколько не задев вашего соображения? Ведь мы верить не хотим, что у вас недостало внимания или понимания. Ведь это слишком было ясно и не в углу происходило. Ведь труднее было не понять, чем понять. А если, действительно, недостало ни внимания, ни понимания, так уж не надо бы и газет изда­вать. Слепой слепого водить не может» [1930, 13, 289]. Но созна­тельно слепые создают слепых и водят. Конечно, не в ту сторо­ну. Проявляется демагогический стиль «мышления.

Демагог старается жить в мире иллюзорном, эксплуатирует понятия. Применяет их в иной области, чем та, для какой они предназначены. Так, Петр Верховенский эксплуатирует понятие «общее дело». Свои личные дела он называет «общими» и тех, кто не согласен с ним, выдает за врагов «общего дела». Поня­тие объявлено самоценным. С действительностью оно не сопо­ставляется. Оно просто подменило собой действительность. Суть подменяется понятием. Создается мир химер.

Если демагог защищает явление, защитить которое невоз­можно, то он просто употребляет слово .«разумеется». Демагогический стиль проявляется в «высоком слоге».

Стиль этот весьма циничен. Тоцкий, вступая в «игру», где каждый должен рассказать о самом гнусном своем поступке, за­мечает, что в такой «игре» есть «непременная обязанность рас­сказать никак не иначе, как самый дурной поступок всей моей жизни. В таком случае, разумеется, не может быть колебаний: совесть и память сердца тотчас же подскажут, что именно надо рассказывать» f8, 127 — 128]. И обманывает, рассказывает, по­жалуй, о самом лучшем из своих поступков.

Демагогический стиль проявляется через лицемерие. Ставрогин спрашивает Верховенского о здоровье губернаторши. Петруша вполне резонно отвечает: «Какой это у вас у всех, однако, светский прием: вам до ее здоровья все равно, что до здоровья серой кошки, а между тем спрашиваете. Я это хвалю» [10, 179]. Демагог здесь не Ставрогин — он просто играет под демагога. Под Петрушу. Петруша и хвалит Ставрогина за проявление сво­его родного стиля хмышления.

Обладатели демагогического стиля сами по себе пусты. Им нечего выразить. Поэтому демагог любит недоговоренность, мно­гозначительность. «Недоговаривать лучше и выгоднее. Все писать, все намекать и никогда не высказываться: этим можно снискать большое уважение, даже можно, не имея ни одной мыс­ли, прослыть мыслителем. Да я-то этого не хочу» [ЛН, 86, 88].

Да, Достоевский такого не хочет. Он вообще считает демаго­гический стиль мышления признаком безличности. Безличности, мыслить не умеющей и живущей ради «иметь».