Три круга Достоевского

Художник поднялся до проблем третьего круга. Это не исключало двух, лежащих ниже. Три круга тесно взаимосвязаны. Основа — чаще всего сюжетика. За нею видны временное и вечное. Например, оценка конкретных литературных явлений перерастает в проблему места печатного слова в обществе, а последняя — в проблемы эстетические. Конкретное судебное дело — основа. По кругу первому мы видим справедливость или несправедливость конкретного суда по конкретному делу. За этим видна проблема второго круга — судопроизводство как институт общества, его достоинства и недостатки. Далее видна проблема третьего круга — справедливость и несправедливость как юридические, а еще более как нравственные категории. Конкретный факт — самоубийство. По первому кругу — факт и больше ничего. По второму — социальность самоубийства. По третьему — смысл человеческого существования. Проблема денег. По первому кругу — тот или иной герой стремится к ним, и только. По второму — социальная функция денег. По третьему — философская проблема «быть и иметь». Факт широкости конкретного русского человека и узости человека западного перерастает в социальное — русский и европейский пути общественного развития, далее в философское — сознательное и бессознательное в человеке.

Примеры можно было бы продолжить. Но не нужно. Ибо об этом говорилось во всей работе.

Подъем на более высокий круг означает наполнение старых проблем новым содержанием, появление новых проблем, повышение уровня обобщения. Круги связаны и в другом аспекте. Так, проблема целостной и разрушенной личности (третий круг) тесно взаимодействует с проблемой внешней свободы (второй круг).

Связующим звеном всех кругов является человек. В первом круге отражается не сущностное, внешнее в человеке, его быт. Второй круг представляет собой как бы отрицание первого. Человек отрицается социальной общностью. От быта к социальности. Рассматриваются условия, оказывающие влияние на «человека. Третий круг — своего рода отрицание отрицания. Снова возврат к человеку. Но не к его внешнему, не к его быту, а к его внутреннему, к его сути, к смыслу его существования. Событийное отрицается временным, а оно, в свою очередь, вечным. Текущее отрицается социальным, социальное — философским. И в результате быт, повседневность смыкаются с вечностью, событийное с философским, конкретика с абстрактикой.

От быта к философии через социальное. Спираль, а не круг? Но спираль прослеживается не всегда. А подгонять творчество Достоевского под категории Гегеля я не намерен. Поэтому не претендую на вывод о триаде Достоевского, а говорю лишь о кругах.

Шел ли Достоевский в своем творчестве от быта к философии или наоборот? На поверхности виден первый путь. Но часто автор исходил из идеи, социальной или философской. Так, Иван, рассказывая легенду о Великом инквизиторе, мало заботится о ее правдоподобии по первому кругу и на слова Алеши, что это есть фантазия, бред, отвечает: пусть так, инквизитору надо высказаться. Здесь автор идет от философии. И такой подход, как положительно подтверждают черновые материалы, в большинстве произведений Достоевского. Иначе обстоит дело в критических статьях. Здесь автор идет от литературного факта, от конкретики и поднимается до социальных или философских обобщений. Совокупность того и другого вариантов — в «Дневнике писателя».

Три взаимосвязанных круга. И каждый предполагает своего читателя. Ибо для восприятия проблем того или иного круга важен не только уровень восприятия мира писателя (тот уже свое дело сделал), но и уровень читателя. Что было заложено и есть ли чем это понять.

Каждый видит у Достоевского свое, в зависимости от способности воспринимать разные степени абстракции. Отсюда и частые обвинения одних другими в непонимании Достоевского. Причина проста. Спорящие обладают разным уровнем восприятия мира, находятся в пределах разных кругов, не видят ничего, лежащего за пределами «своего» круга, считая его за предел. В этом причина многих наших бесплодных споров о Достоевском. Говорят на разных языках. Только четкое понимание трех кругов в творящем и в воспринимающем творчество способно положить конец бесплодности споров. Все зависит от того, обладает ли читающий Достоевского миросозерцанием, миропониманием или он имеет мировоззрение. Только с вершин мировоззрения можно постичь до глубин мир Достоевского.

Достоевский демократичен. Он пишет для любого человека. Порою, вводя разного рода исповеди, ослабляет проблематику третьего круга. Делается это для того, чтобы дать возможность воспринимать его произведения человеку, способному понять только сюжетику. И исповедь-то Ставрогина, как мне кажется, была написана для этого. Иначе одной категории читателей образ непонятен. Но писатель понимает, что это не главный путь для художника-мыслителя. И он вольно или невольно сам растит своего читателя.