Три круга войны

— В чем дело, старший сержант? — услышал Гурин довольно мягкий, добродушный голос, так не вязавшийся с суровой внешностью майора. — Подвезти, что ли?

— Да, товарищ майор. Если можно.

— Далеко?

— Мне надо в Дразикмюле… Ну хоть до Лукац-Крейца, а там я пешком дойду.

— Садись, — майор кивнул на открытую переднюю дверцу машины, а сам полез на заднее сиденье.

Обрадованный Гурин бросил вещмешок в машину себе под ноги, уселся на командирское место рядом с шофером, автомат положил себе на колени — он ладно, будто ласковый котенок, улегся на его ногах, свесив между ними свою единственную лапу — диск. Улыбаясь, Гурин взглянул на водителя: «Мол, я готов, можно ехать». Тот подмигнул Гурину дружелюбно и тронул «эмку».

Хозяева машины сразу как-то пришлись по душе Гурину, будто это были свои, давно знакомые люди. Гурин переглядывался с шофером, они улыбались друг другу. Гурин думал о шофере хорошо: «Молодец — не зазнайка, как другие шофера, которые возят начальство…»

Шофер — крепкий, откормленный парень, видать, служба у майора для него не очень обременительна и харчем он не обижен. Только обмундирование на парне слишком уж бедненькое: старенькое, хлопчатобумажное, но чистенькое — хорошо выстирано и выглажено. «А может, это у него рабочее, дорожное, а выходное он приберегает, — рассуждает Гурин про себя. — В конце концов, это его дело, главное — парень приятный…»

— Ты, браток, автомат-то отверни, — сказал шофер и сам правой рукой отвел ствол гуринского автомата вперед и вниз под приборный щиток. — А то направил мне прямо в живот.

— Он на предохранителе, — успокоил Гурин шофера, однако отвернул ствол подальше от него. Чтобы удостовериться, на месте ли предохранитель, Гурин пощупал его пальцами и оставил руку на нем.

— Мало ли!.. Знаешь ведь: ружье один раз в год само стреляет, — продолжал шофер.

— Бывает, — согласился с ним Гурин.

— Как же это ты не боишься один разгуливать по Германии? — заговорил бархатным голосом майор.

— А кого бояться, товарищ майор? — немного рисуясь, спросил его Гурин. — Немцев здесь нет, мы их вычистили.

— Кто это «мы»? — усмехнулся майор.

Гурин понял, что у него получилось слишком хвастливо, смутился, пошел на попятную:

— Ну, мы — солдаты… Армия наша. Фронт-то вон уже где!

Майор помолчал, потом спросил:

— А в Дразикмюле у тебя родственники? В отпуск спешишь?

Гурин засмеялся — шутит майор, и сам пошутил:

— Да, товарищ майор: целый взвод родственников! — и пояснил: — Взвод наших курсантов там, вот я еду за ними.

— Курсантов? — удивился майор. — Каких курсантов? Училище, что ли?

— Обыкновенные курсанты, товарищ майор. — Гурину не хотелось на эту тему распространяться: выпытает все, а потом скажет: «Эх ты, дурак болтливый! А еще комсорг батальона, в офицеры метишь!» Да и зачем?.. Обычно таких вопросов случайные попутчики друг другу и не задают. А этот — сразу видно: тыловик, все ему интересно. Да и что ему на фронте делать-то с таким бабьим голосом? Он же команду подать не сможет…

— Что-то ты, парень, темнишь, — сказал майор. — Не дезертир ли ты?

— Да вы что, товарищ майор? — Гурина даже в жар бросило. Он взглянул на шофера — тот тоже посуровел. Быстро реагирует на настроение начальства! Гурин обернулся к майору: — Вы всерьез, товарищ майор?

Майор сидел, откинувшись на заднюю спинку. Круглое лицо его с розовыми пухлыми щечками лоснилось. Чисто выбритый двойной подбородок закрывал верхние две пуговицы гимнастерки. Он улыбался, и губы его искривились в горизонтальную восьмерку.

— А вдруг? — сказал он, не повышая голоса и не гася улыбки. — Покажи-ка документы, браток.

Гурин расстегнул левый карман гимнастерки, достал красноармейскую книжку (в ней же лежало свернутое вчетверо и командировочное удостоверение), передал майору, а сам, обиженный, отвернулся и стал смотреть вперед, на дорогу, нервно сжимая шейку автомата.

Майор шелестел у него за спиной бумагой — проверял, а Гурин сидел и злился на него. Потом шелест прекратился, и Гурин боковым зрением увидел, как шофер, не меняя позы, слегка кивнул головой. Гурин подумал, что майор, изучив его документы, успокоился, и решил обернуться, чтобы взять их у него. Про себя он издевался над майором: «Ну что, поймал дезертира? Шерлок Холмс!..»

Однако не успел он сделать и пол-оборота, как ощутил резкий обжигающий удар в голову повыше левого уха. Скорее машинально, чем сознательно, Гурин сдернул большим пальцем предохранитель, приподнял, насколько смог, автомат, потому что шофер, схватив правой рукой за ствол, старался отжать его вниз, надавил на спусковой крючок. Очередь пришлась шоферу в живот, он дернулся всем телом, машина вильнула, полетела куда-то кубарем, послышался треск, удар, и все в сознании Гурина погасло…