Три кварка (1982-2012)

Пожав плечами, я направился устанавливать пирамиду. Однако, едва коснувшись кием шаров, чтобы подкатить их на «точку», был остановлен неожиданным возгласом товарища подполковника:

— А ну-ка, постой-ка, студент! Дай-ка я на твой кий погляжу.

Приняв у меня из рук кий, Иван Николаевич внимательно его осмотрел, хмыкнул, поморщился, а затем коротко резюмировал:

— Нет. Не стоит тебе ЭТИМ играть.

Потом повернулся к Павлу Борисовичу и чуть насмешливо «попросил-приказал»:

— Паша, будь ласка, поройся в каптёрке, подбери нашему юному дарованию что-нибудь более, хм, подходящее.

— Справа от двери посмотри, — дополнил командирскую просьбу майор Новицкий, прищуривая один глаз и как будто подмигивая. — Я их, кажется, там складывал.

— Есть. Понял. Посмотрю обязательно, — отозвался Павел Борисович, скрывая в усах улыбку.

«Хм, чего это они так веселятся-то? Пакость что ли какую задумали?..»

В том, что товарищи офицеры и впрямь задумали какую-то каверзу, я убедился через минуту, когда капитан вернулся к столу.

— Вот, Андрюха. Держи, — торжественно произнёс он, вручая мне в руки кривоватую, истёртую по всей длине «деревяшку». — Самое лучшее из того, что нашлось. Пользуйся.

— Спасибо, Пал Борисович, — выдавил я из себя, состроив кислую мину, с трудом удерживаясь от матерщины. «Да уж, спасибо большое, что швабру мне не всучили. Вот была бы потеха».

Мой «новый» кий можно было охарактеризовать одним-единственным словом — «Дрова!». Мало того, что он был кривой и шершавый — он был ещё и короче стандартного сантиметров на двадцать. И легче граммов на двести. Плюс наклейка напоминала по форме не то гриб, не то гвоздь, по самую шляпку вколоченный в торец наконечника.

Впрочем, «техника, она и на огороде — техника», как говаривал мой друг Олег Панакиви, ловко останавливая футбольный мяч, скачущий по кочковатому полю. Посмотрим, что у нас выйдет в итоге. И вообще, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним…

— Думаю, опробовать тебе его ни к чему, — продолжал издеваться надо мной подполковник. — Две партии ты уже отыграл, руку набил, шары и поляну проверил, так что… Как классику играть, знаешь?

— Малую русскую? — уточнил я, натирая кий тальком, пытаясь хоть как-то подготовить его для игры.

— Ну да. До семидесяти одного и без дураков, под заказ.

— Знаю.

— Ну, вот и отлично. Василий Васильевич у нас как раз на классике специализируется. Будешь сейчас с ним играть. Василь Васильич, ты как? Не против? По пятёрке за партию?

— Я то не против, — прогудел майор, глядя на мою возню с кием. — А вот товарищ курсант…

— Я готов, — ответил я, подходя к столу. — Классика. По пять рублей с носа. Играем, товарищ майор.

— Играем, — ухмыльнулся Василий Васильевич, выставляя шары на розыгрыш. — Не бои́сь, студент. Пять рублей — не те деньги, чтобы о них горевать…

* * *

Разбой я, конечно же, проиграл. Сукно на втором столе оказалось быстрым, да и силу удара пришлось увеличить, компенсируя недостаток массы. В общем, мой шар — бордового цвета биток — отразился от двух бортов и остановился в доме, совсем чуть-чуть не докатившись до передней линии.

Оппонент сыграл гораздо точнее — его «двойка» застыла в пяти-шести сантиметрах от борта.

— Я разбиваю, — констатировал Василий Васильевич, перемещая биток на игру.

Огорчаться я этим фактом не стал. «Классика» — не «Москва», разбой для нее — не самое важное. Одним даже очень хорошим первым ударом победу не обеспечишь. В классической пирамиде за разбоем чаще всего идёт череда отыгрышей, где главное — не забивать шары в лузы, а спокойно и вдумчиво раскатывать их по столу, дожидаясь ошибки соперника.

Товарищ майор, как выяснилось, придерживался той же стратегии. Разбивать пирамиду впрямую он не решился — ограничился обратным ударом, с отскоком под основание. После чего отступил в сторону, ожидая ответного хода с моей стороны.

Приподняв кий наконечником кверху, не спеша обхожу стол и притормаживаю у дальней угловой лузы. Лучше всего сейчас было бы отыграться с постановкой битка на короткий борт, но… в голове крутится странная мысль: не стоит затягивать партию, не этого от меня ждут товарищи офицеры.

«А чего именно они от меня ждут? Всё верно. Ждут, что я начну рисковать. По причине молодости и отсутствия опыта… Что ж, не будем разочаровывать страждущих. Рискнём, пожалуй. Риск — дело благородное».

Объявляю заказ:

— Двойка в левую среднюю. Дуплетом.

Склоняюсь над игровым полем.

Шар с циферками «два» на боках падает в завязанную снизу «корзину».

— Опа! — восклицает капитан Кривошапкин.

— Однако, — удивлённо бормочет подполковник Ходырев.

Майор Новицкий молчит — напряжённо смотрит на стол, видимо, ждёт новых сюрпризов.

Обмануть его я не вправе. Двумя почти прямыми ударами заколачиваю в правый угол сначала «девятку», а следом за ней «четырнадцатый». Не останавливаясь на достигнутом, переправляю в левую среднюю «чи́рик», с прокатом битка в центральную зону.

«Та-ак, тридцать пять очков как с куста. Осталось положить ещё столько же плюс один».