Три кварка (1982-2012)

Прикинув по-быстрому варианты, нацеливаюсь на левую ближнюю лузу. Имея в виду попробовать продавить в нее «туз» («единичку» с «ценой» в одиннадцать полновесных очков) с отправкой битка в «глубину», на дальний борт. Чисто по отыгрышу, поскольку до конца в успехе своего начинания не уверен.

…Предчувствия меня не обманули. В цель я всё-таки не попал. Причём, «не попал» плохо: «туз» застрял в «губках», и это было ещё не самое страшное. В самый ответственный момент во всей красе проявились главные особенности моего «элитного» кия, выструганного, по-видимому, из «левого» горбыля на перевыполняющей план лесопилке. Нет, он, конечно, не киксану́л, но вместо прямой и строгой оттяжки получилась оттяжка с боковиком. В результате чего биток откатился назад по дуге и… свалился в среднюю лузу…

— Штраф пять очков, плюс-минус, — замечает взявшийся исполнять обязанности судьи подполковник. — Счёт 30:5 в пользу студента.

Соперник меня не щадит. Вынув из сетки биток, он устанавливает шар в «дом» и выверенным ударом «с руки» снимает «подставку». Одна радость, что делать это ему приходится не впрямую, а через борт, поэтому хорошо проконтролировать биток майор не может — на следующем ударе отыгрывается, с уводом «цветного» в наиболее безопасное место. За кучкующиеся около третьей точки шары.

«Молодец майор, отличный отыгрыш. Всю поляну замазал. Сделаем ему, пожалуй, алаверды. В обратную сторону».

Стараясь не перерезать, аккуратно подбиваю ядро пирамиды и вывожу на игру шары с номерами 15, 13 и 8. Биток, как и было задумано, уходит на ближнюю половину стола.

«Ага! Посмотрим теперь, будет товарищ майор рисковать или всё-таки побоится?»

Гляжу на стол, оцениваю позицию. Соперник занимается тем же. Чешет репу, размышляет над следующим ходом.

Шары на столе расположились довольно занятно.

В «глубине», то есть, в зоне между дальним бортом и задней линией, ситуация следующая. «Одиннадцатый» и «двенадцатый» хоть и тушуют друг друга возле правой угловой лузы, но в лузу их прямым не сыграть, хоть в лоб стучи, хоть в разрез. Номер 3 намертво прилип к «короткой» резине. Для кладки этот шар не подходит, цена ему всего три очка, в нынешние расклады он реально не вписывается. «Семери́к» — почти что на задней линии. Положить его, в принципе, можно, но слишком велик риск промахнуться. А вот номер 13 стоит неплохо. Однако и его просто так не сыграешь — в левый угол нужна очень тонкая резка, а правый закрывают «зайцы», приснопамятные «одиннадцатый» и «двенадцатый». Можно, конечно, попробовать пробить через шар, но опять же — высока вероятность промаха.

«Так, переходим в среднюю зону. На выгон».

«Восьмёрка» — возле центральной точки. Отличный шар, но — исключительно на перспективу. И номер 15 расположен удачно. Я бы даже сказал, чрезвычайно удачно — наискосок от лузы, сантиметрах в десяти-одиннадцати. Засада лишь в том, что в настоящий момент этот шар «замазан» стоящей на линии дома «четвёркой». Короче, если и играть «пятнашку», то только абриколем от правого борта, с сильным левым винтом. Оставшиеся два шара, «пять» и «шесть», раскиданы по длинным бортам. Они, если и кладутся, то только дуплетом. Причём, обратным, чтобы избежать контртуша.

На дуплет майор вряд ли пойдёт — и сложно, и очков много не наберёшь. Так что, скорее всего, он будет играть самый дорогой шар — «пятнадцатый». С выходом битка на левую половину стола, в центр, под «восьмёрку».

Спустя пару минут товарищ майор решается, наконец, на удар. Словно бы прочитав мои мысли, он играет «пятнадцатый». Левым винтом, от борта. После соударения с битком, прицельный шар медленно ползёт к лузе, замирает на миг, будто раздумывая «упасть или не упасть» и… всё-таки падает… «От ты ж, редиска какая!»

— Молоток, Васильич! — радостно скалится подполковник.

— Знай наших! — вторит ему капитан.

Майор облегчённо вздыхает, утирает рукавом пот и идёт к откатившемуся в центр битку продолжать серию. «Восьмёрку» Василий Васильевич кладёт чётко, оттяжкой уводя ненумерованный шар в «глубину», пытаясь подбить им или «тринадцатого», или пару «двенадцать-одиннадцать». «Восемь» падает в лузу, а вот подбой у Василия Васильевича не получается. То есть, биток касается всё же «зайцев-тушканчиков», разделяя их на два одиночных, но сам при этом откатывается в угол и встаёт едва ли не в створ. Ещё чуть-чуть и он бы точно в лузу свалился, к гадалке не ходи.

— Тьфу ты, мать, — чертыхается сквозь зубы майор, после чего вынужденно отыгрывается. На «одиннадцатом». Отправляя биток в дом, к борту.

— Счёт 30:39. Васильич ведёт, — объявляет подполковник Ходырев. — Твой ход, студент.

Подхожу к столу. Смотрю на поляну. Думаю.

На игровом поле восемь шаров, не считая битка. Номера 11, 12, 13 — в дальнем правом углу. Их не сыграть — закрывают друг друга и от битка, и от лузы. «Шесть» и «пять» — по длинным бортам, на «выгоне». «Семери́к» — на задней линии, «четвёртый» номер — на первой точке, «тройка» — на коротком борту.

Красивым дальним ударом бью «семь». Попадаю. Счет 37:39.

Капитан охает, подполковник с майором молчат.