Три лика мистической метапрозы XX века: Герман Гессе – Владимир Набоков – Михаил Булгаков

– образности – многообразные формы метафоры «зеркала»;

– хронотопа – мифолого-фантастическая модель, внутренняя антиномичность;

– реминисцентно-аллюзийном – напряженная интертекстуальность, пародийное обыгрывание классических мотивов с целью показать падение уровня культуры в современном обществе.

Корреляция художественных стилей Гессе – Набокова – Булгакова обусловлена логикой развития металитературной версии мистического реализма, и проявляет себя не только в сфере поэтики, но и на основных уровнях формально-содержательной структуры их произведений: в области эстетической и метафизической проблематики, трагикомического видения мира, концепции фигуры писателя-Демиурга. Комплекс типологических признаков, характеризующих художественный стиль Гессе – Набокова – Булгакова, можно признать инвариантом феномена мистической метапрозы XX в. Однако фундаментальной его «приметой», позволяющей говорить о нем как о самостоятельном, содержательно и эстетически значительном явлении литературы XX в., следует признать структурообразующую трехчастную модель художественного мира, выстраиваемую в своих романах тремя писателями и соединившую в единое целое три уровня реальности: эмпирический—метафизический – художественный.

Само понятие «реальность» претерпело на протяжении своего существования значительные изменения. Общераспространенное представление о том, что есть лишь реальность мира физического, материального, соответствует представлениям эпохи позитивизма XVII–XIX вв., когда произошло значительное сужение его семантического диапазона. Однако в Средние века, как и в эпоху Ренессанса, «реальным» называлось и земное, и небесное[421]. В искусстве романтизма и модернизма трансцендентное также обрело статус «реального», однако продолжало и продолжает восприниматься как маргинальное. Сегодня, благодаря распространению Интернета, «реальность» виртуального, то есть воображаемого, стала явной.

В этом смысле наше расширительное толкование понятия «реальность» представляется вполне оправданным и даже очевидным. У современного человека идея трехчастной модели мира ни изумления, ни тем более отторжения вызывать не должна.

Гораздо большие недоумения могут возникнуть по поводу столь ограниченного круга авторов, создавших данный феномен в литературе XX в., ведь он представлен в нашей монографии творчеством всего лишь трех писателей: Г. Гессе, В. Набокова, М. Булгакова, и прежде всего их культовыми романами – «Степной волк», «Дар» и «Мастер и Маргарита». Однако творчество гениального художника, в силу огромной энергии креации и интенсивности выразительной силы, в нем сконцентрированной, может вобрать в себя и воплотить во всей полноте целое явление литературы. Гениальное произведение может стать «знаковым» для своего времени.

К тому же, круг мистической метапрозы, разумеется, может быть расширен в ходе дальнейших исследований. В этом смысле мне представляется перспективным изучение «Доктора Живаго» Б. Пастернака. А возможно, и отдельных произведений Т. Манна. Поле для изысканий здесь может оказаться достаточно широким.

И все же, несмотря на единственность (пока!) своих образцов, мистический метароман обладает устойчивым набором основных характеристик и устойчивых признаков, благодаря чему и возможно говорить об этом явлении как о сформировавшемся феномене, со своей особой креативно-эстетической концепцией и поэтикой.

Мистическая метапроза представляет собой в определенном смысле законченное явление литературы XX в., значительное не только в плане высочайшего художественного уровня текстов, но и с точки зрения тех выводов, которые на ее материале можно сделать.