Три лилии Бурбонов

Генриетта Мария решила уехать вместе со своей матерью и объявила, что оставит свою дочь Мэри вместе с бабушкой в Нидерландах, а сама отправится поправлять здоровье на воды в Нижнюю Лотарингию. После чего послала за Майерном, чтобы тот выписал ей предписание. Однако королевский врач не желал рисковать своей репутацией (и жизнью) и, когда парламент поинтересовался его мнением о состоянии здоровья королевы, осторожно ответил, что Генриетта Мария считает себя опасно больной, но он сам не думает, будто бы заграничные воды целебнее английских источников. После чего палата общин запретила королеве покидать остров.

На второй неделе августа её муж уехал в Эдинбург, а мать – в Антверпен. За два дня до расставания с королём она написала своей сестре Кристине, уже герцогине Савойской:

-Клянусь тебе, я почти сошла с ума от внезапной перемены в моей судьбе…Представь, что чувствую, когда вижу, как у короля отнимают власть, католиков подвергают гонениям, священников вешают, преданных нам людей изгнали и будут преследовать до конца своих дней, потому что они служили королю. Меня же держат как пленницу, так что даже не разрешают следовать за королём, который направляется в Шотландию…У вас было достаточно проблем, но, по крайней мере, вы смогли что-то сделать…Мы же должны сидеть, сложа руки.

С Майерном она тоже поделалсь опасением, что может стать безумной.

-Не бойтесь этого, мадам, - раздражённо ответил её врач, - Вы уже такова.

С разрешения парламента она отправилась на воды в Оутлендс в сопровождении сэра Томаса, отца Джермина, но её расшатанные нервы не давали ей покоя. В это время в палату общин поступила жалоба, что принц Уэльский, который должен был проживать в Ричмонде со своим управляющим лордом Хатфордом, слишком часто навещает свою мать-папистку. Испугавшись, что у неё могут отнять детей, Гениретта Мария направила парламенту «очень мудрый и сдержанный ответ»:

-Вы ошибаетесь. У принцев есть свои наставники и губернаторы, которые обучают их всему, что подобает, и я не стану делать их папистами, поскольку знаю, что этого не желает Его Величество, у принца есть свои наставники, назначенные его отцом, и в планы короля не входило, чтобы наследник воспитывался в духе моей религии.

Тем не менее, чтобы избежать дальнейших обвинений в посягательстве на веру своих детей, королева поспешила переехать из Оутлендса в соседний загородный дворец.

Тогда, по словам Генриетты Марии, её враги придумали новую каверзу, чтобы заставить её предпринять попытку к бегству. Живущий неподалёку мировой судья получил тайный приказ собрать ополченцев и привести их в Оутлендс-парк, где их встретит отряд кавалерии, офицеры которого дадут им дальнейшие инструкции. Судья, симпатизировавший роялистам, сообщил обо всём королеве. Она спокойно приказала ему следовать приказу парламента, а сама поспешила разослать письма тем немногим друзьям, которые оставались у неё в Лондоне, с просьбой о помощи. Так как все слуги, включая поварят, вызвались защищать её, Генриетта Мария вместе с ними в назначенный час отправилась в парк, но обнаружила там только около двадцати всадников на плохих лошадях, сделавших вид, будто преследуют оленя.

Тем не менее, она предупредила Горинга, необъяснимым образом вернувшего её расположение, что он не должен удивляться, если увидит её в Портсмуте, и даже наняла несколько почтовых лошадей. Затем отправилась в Хэмптон-Корт, чтобы заручиться поддержкой своих колеблющихся сторонников. С лорд-мэром Лондона королева добилась такого успеха, что когда Карл I вернулся после своего безрезультатного похода в Шотландию, его ждал радушный приём. Генриетта Мария со своими старшими детьми встретила короля в Теобальдсе, после чего они отправились в Уайтхолл в одной карете. По пути к ним присоединилсь шерифы Лондона и Миддлсекса и проводили их к Мургейту, где мэр приветствовал королевскую семью и удостоился чести быть посвящённым Карлом в рыцари. Королю и принцу Уэльскому было предложено пересесть на двух скакунов в богатом убранстве, подаренных городом, а Генриетте Марии с младшими детьми – в великолепную карету. Почле чего все отправились в Зал гильдии, где их ждал роскошный банкет.

Однако этот всплеск популяности королевской семьи оказался последним. Той же зимой пришло ужасное известие о резне, которую устроили в Ирландии католики протестантским переселенцам. Это событие получило название «Восстание королевы», хотя Генриетта Мария тут была ни при чём. Опасаясь за жизнь жены, Карл I решил нанести удар первым и приказал объявить об отставке пяти ведущих членов Нижней палаты и одного – Верхней. С наступлением утра 4 января 1642 года дух короля, правда, дрогнул перед задачей, которую он взял на себя, но Генриетта Мария не позволила ему отступить.

-Иди, трус, оттаскивай за уши этих негодяев, или никогда больше меня не увидишь! - воскликнула она с тем оттенком презрения, который всегда использовала в случае слабости или щепетильности мужа.

Тогда, обняв жену, Карл I сказал ей:

-Через час я надеюсь вернуться к Вам победителем Ваших врагов.