Три лилии Бурбонов

После чего отправился в Вестминстер в сопровождении трёхсот или четырёхсот вооружённых людей.

Когда прошёл час и в кабинет королевы вошла леди Карлайл, Генриетта Мария не удержалась и воскликнула:

-Порадуйтесь со мной, ибо к настоящему времени король, я надеюсь, уже является хозяином своего королевства!

После чего произнесла имена пяти членов палаты общин, которых отправился арестовывать её супруг: Пима, Хэмпдена, Холлса, Хазелрига и Строуда. Королева не знала, что вероломная Люсинда вскоре после казни своего любовника Страффорда перебралась в постель к «Быку», как придворные дамы называли толстого и лохматого Пима. При этом она стала «такой святой», что посещала пуританские проповеди и даже делала заметки по поводу речей священников. Однако Генриетта Мария доверяла ей, считая, что её старая подруга вращается в оппозиционных кругах для того, чтобы выдавать секреты революционеров своей госпоже. Не выказав никакого удивления словами королевы, леди Карлайл удалилась и быстренько нацарапала записку своему новому любовнику Пиму. Тем времем по пути Карла задержали несколько бедняков, чтобы предложить свои услуги, поэтому, когда он добрался до Вестминстера, то увидел, что пташки улетели.

Узнав обо этом, Генриетта Мария тут же покаялась во всём мужу, который, как обычно, не стал упрекать её. Тем более, что, кроме леди Карлайл, были и другие лица, предупредившие членов парламента об аресте. Шесть дней спустя король вместе с женой, не дождавшись помощи от принца Оранского, покинул Уайтхолл, в который вернулся только в утро своей казни. Каретам, везущим королевскую семью, пришлось пробираться через многотысячную толпу, держащую в руках посохи с единственным словом: «Свобода!» Добравшись до Хэмптон-Корт, королевская чета обнаружила, что для них не подготовили покоев. Переночевав в одной комнате со своими детьми, они спустя два дня двинулись дальше в Виндзор.

Одним из последних оставшихся преданным друзей, сопровождавших королевскую чету, был Эндимион Портер.

-Мой долг и верность, - написал он своей жене из Виндзора, - научили меня следовать за моим королём и повелителем, и, по милости Божьей, ничто не сможет отвлечь меня от этого.

24 января 1642 года Елизавета Богемская сообщила своему брату Карлу I, что её сын Руперт отправился в Англию. Этот принц всегда чувствовал, где предстояла заварушка, чем приносил немалое беспокойство своей матери. Его старший брат принц Палатинский был более благоразумным, написав дяде:

-Я не собираюсь возвращаться в Англию вместе с королевой, если только она не отправится туда…как ангел мира.

К удивлению Генриетты Марии, все возражения парламента против её отъезда за границу, высказанные два года назад, были сняты. Решив воспользоваться этим, пока её враги не передумали, она двинулась со старшей дочерью к побережью «на такую скорую руку», жаловался придворный чиновник, «что я никогда не слышал о подобном в отношении людей такого достоинства». Карл сопроводил жену в Дувр, где впервые встретил её шестнадцать лет назад. После этого он намеревался отправиться в Халл, где хранились военные припасы, собранные для шотландской кампании.

В Дувре королеву уже ждал Руперт, но, вероятно, Карлу I удалось уговорить его вернуться вместе с Генриеттой Мария в Голландию, куда они отплыли в феврале 1642 года. Предполагаемой целью её путешествия было сопроводить свою дочь Мэри, которой было всего десять лет, к её мужу, принцу Оранскому. Настоящая причина заключалась в том, чтобы собрать такие суммы денег и собрать такое количество оружия и боеприпасов для мужа, какое она могла получить под залог сокровищ, которые взяла с собой: своих собственных драгоценностей и драгоценностей английской короны.

Она рассказала о своём отъезде двум своим верным корреспондентам, своей сестре Кристине 4 апреля 1642 года, а затем своей подруге госпоже де Сен-Жорж 28 мая 1642 года:

-Мэми Сен-Жорж, мой курьер уезжает, хорошо осведомлённый о причинах, по которым мне пришлось уехать из Англии, и, когда Вы узнаете о них, Вы удивитесь, что я не сделала этого раньше, потому что, если только я не решусь сесть в тюрьму, я не могла там оставаться… их цель – разлучить меня с королём… они публично обвинили меня, что я хотела свергнуть законы и религию королевства, и что именно я заставила ирландцев взбунтоваться…

Расставание королевской семьи привлекло немало зрителей. Во время прощания со старшей дочерью король выразил опасение, что, возможно, больше никогда её не увидит. Генриетту Марию же заключил в объятия для последнего поцелуя, но вместо этого поцеловал её много раз. Его последним обещанием было, что во время её отсутствия он не позволит уговорить себя заключить мир, неблагоприятный для его семьи. В кармане у Карла I находился ключ к шифру, с помощью которого они должен был переписываться с женой.