Три лилии Бурбонов

В ответ маркиз вздыхал:

-Увы, я недостаточно для этого богат: ведь у меня ещё два брата, и если Богу будет угодно забрать меня к себе, вам, дети мои, придётся разделить с дядьями наследство Вашего деда!

-Когда я вырасту, то обязательно верну все наши земли! – настаивал мальчик.

-Если только тебе повезёт удачно жениться, как мне, Филиппо…

-Да уж, если бы не удачный брак сеньора Джулио, то его семья окончательно бы разорилась, - судачили знакомые.

-Вероятно, жена принесла ему большое приданое? – спрашивали менее сведущие.

-Отец донны Октавии, врач из Генуи, был действительно богат. Но дело не только в этом…

-А в чём?

-Когда сеньор Олдерико Джентиле переехал в Турин, его дочь как-то попалась на глаза нашему герцогу, который соблазнил её. Ну, а потом её выдали замуж за сеньора Джулио, получившего за это титул маркиза Сан-Дамиано и должность великого магистра двора.

-То-то, я смотрю, что старший сын маркиза Сан-Дамиано – прямо вылитый герцог!

Таким образом, разорившаяся семья д‘Алье снова возвысилась благодаря женитьбе Джулио Сан-Мартино на жертве похоти герцога Карла Эммануила I. В десять лет Филиппо стал рыцарем ордена Святых Маврикия и Лазаря, получив вместе с братьями военное образование. А в девятнадцать его приняли корнетом в полк Феличе Савойского, одного из бастардов Горячей башки, что позволило молодому человеку принять участие в осаде Генуи и Верруа.

С ранней юности он вёл распутную жизнь, и в двадцать лет вызвал на поединок графа Пареллу, своего родственника. Неизвестно, чем закончилась дуэль, но, по-видимому, она наделала много шума, потому что сеньор Джулио всерьёз задумался: что ему делать со своим непутёвым чадом? И тут маркиз вспомнил о Маурицио Савойском, давнем друге семьи. Таким образом, Филиппо срочно отправили в Рим к кардиналу, одному из самых известных меценатов своего времени. Молодой человек понравился Маурицио и был назначен в его свиту сначала пажом, а затем камер-юнкером. Таким образом, из военной обстановки он попал в среду интеллектуалов, окружавших кардинала, в число которых входил его дядя Лодовико д'Алье, посол герцога Савойского в Риме. Под их влиянием у него развился интерес к музыке, литературе, хореографии и другим искусствам. Вернувшись в Турин в 1627 году, он под псевдонимом «Филлиндо Константа» поступил в Академию Солинги. Тогда и началась его творческая деятельность: он развлекает гостей кардинала своими утончёнными стихами на латыни, итальянском и французском языках и ставит свой первый балет «Сила любви», выступая в этом деле учеником своего дяди. Таким образом, под влиянием этой культурной среды, от природы добрый, но задиристый Филиппо превратился в галантного кавалера, легко покоряющего людские сердца, и, особенно, женские.

К моменту встречи с королевской мадам его старший брат Октавиано носил титул маркиза Сан-Даммиано, младший, Франческо, был аббатом в Стаффарде, а сам Филиппо, владея незначительным состоянием, именовал себя маркизом д’Алье.

Возможно, именно кардинал Маурицио представил в Кераско своего протеже невестке. Та запомнила молодого пьемонтца и так охарактеризовала его в одном из своих писем:

-... приятный, красивый и остроумный человек; у него голова идеальной формы, гибкая и тонкая талия, он выглядел как 18-летний мальчик.

Ну, во-первых, в 1630 году Филиппо д’Алье уже стукнуло двадцать шесть лет, то есть, он был двумя годами старше Кристины. Но выглядел моложе своего возраста, вероятно, благодаря небольшому росту и стройной, подвижной фигуре. Судя по сохранившимся изображениям, у него был слегка удлинённый овал лица с правильными чертами, карими выразительными глазами, прямым и тонким носом и хорошо очерченным ртом. Тёмные волнистые волосы слегка касались его плеч, а подбородок был гладко выбрит. От своего покровителя-кардинала Филиппо также перенял привычку закидывать голову назад, что придавало ему задиристый вид. Но, главное, что привлекло в нём королевскую мадам – широкая эрудиция и пылкий темперамент, столь соответствующий её страстному характеру. Конечно, неотёсанный и наглый д’Эмери не шёл с ним ни в какое сравнение! После своей первой встречи Кристина и Филиппо уже никогда не теряли друг друга из виду.

Ну, а как же д’Алье мог не влюбиться в Кристину? Сохранился её портрет тех лет кисти анонимного автора, на котором она изображена в широкополой (мушкетёрской) шляпе с перьями и роскошном красном наряде с отложным прозрачным воротником, серебряными кружевными манжетами и украшениями из её любимого жемчуга и алмазов. Длинные золотистые локоны обрамляют её розовато-белое лицо, прозрачные глаза сияют, а на пухлых алых губах скользит лёгкая улыбка. Даже длинноватый нос, слегка вздёрнутый на конце, нисколько не умаляет её очарования.

Историк Габриэль де Мун так характеризует королевскую мадам:

-Пылкая и страстная… сколь в привязанностях, столь и в ненависти, вспыльчивая и необдуманная, очень склонная к фаворитизму, подчинявшаяся определённому влиянию вплоть до своего рода внушения, она была настоящей дочерью Медичи.