Три лица Януса

Фридрих не отвечал. Вернер повернулся назад — он сидел рядом с Хорстом — и увидел бледное лицо обер-лейтенанта, подернутые тусклой пленкой глаза и дрожащие, выговаривающие что-то губы.

— Тебе плохо, Фридрих? — с тревогой спросил гауптман. — Скоро приедем, потерпи…

— Русские в Восточной Пруссии, — расслышал Вернер шепот Фридриха. — История повторяется…

Лимузин мчался по улицам Розенау. Когда он пересек мост через Прегель и мимо замка Альтштадт поднимался к Параденплац, на заднем сиденье раздался выстрел.

6

Фигуры расставлены, можно открывать партию. В отступление от правил первыми начинают черные… И проигрывают.

Теперь центр нашего внимания будет сфокусирован в основном на Кенигсберге. Мы проследили путь, которым шел сюда Янус, знаем основные его заботы, знакомы с тем, что делается за пределами Восточной Пруссии и какие в ее отношении планы вынашиваются по обе стороны Западного и Восточного фронтов.

Может быть, еще раз или два мы отвлечемся, чтоб дополнить тот перечень объективных причин, что привели к появлению страшного бункера… Но цель наша ясна и определена: Кенигсберг. Мы останемся в нем вместе с Гауптманом, потом майором вермахта, Вернером фон Шлиденом и посмотрим на осажденный город глазами осажденных, увидим его изнутри, с позиций тех, кто ждет расплаты за содеянное ими самими или их соотечественниками.

«Тот, кто убил, должен умереть», — утверждал Иммануил Кант.

Глава третья История повторяется

Шелленберг терпит фиаско. — Агент Кохлер. — «Двойник» — Как крепко спят разведчики. — Наступление. — «Свободная родина» действует. — Смерть часового. — Прыжок через Дайме. — Взрыв в Кенигсберге. — Рапорт Рюберга. — На Кенигсберг!

1

Вальтер Шелленберг не только отвечал перед Гиммлером за секретность работ в области ядерных исследований, которые велись в Германии. В задачи его Шестого управления, ведающего разведывательной работой РСХА за рубежом, входило и наблюдение за возможной деятельностью в этом направлении противников рейха.

Как уже говорилось, Альфред Шпеер, министр вооружения, узнав от Вернера Гейзенберга об ужасной мощи атомной бомбы, запросил РСХА на предмет узнать, не угрожает ли подобная опасность рейху со стороны членов антигитлеровской коалиции. Нет, не угрожает, официально ответил Вальтер Шелленберг. Тогда, в 1942 году, ему и невдомек было, что агент абвера, химик Альфред Холхауз, закодированный как Р-2232, с ноября 1940 года сообщает из Соединенных Штатов Америки про именно подобного рода опасность.

Впрочем, и сотрудникам хитроумного Канариса понадобилось полтора года на раскачку, прежде чем они доложили обо всем адмиралу, и тот вместе с Пикенброком, начальником разведывательного отдела абвера, решил послать в Штаты первого в истории человечества «атомного» шпиона.

Им был некий Кохлер, голландец, католик, разведчик со стажем, который захватывал всю первую мировую войну, потом Кохлер был законсервирован как агент абвера в Нью-Йорке, отозван, когда стал мухлевать в финансовых отчетах, оправдался перед адмиралом и теперь, получив необходимую подготовку, касающуюся тайн атомного ядра, был готов отправиться за океан, чтобы попытаться проникнуть в тайны атомного оружия.

Как известно, самое трудное в деятельности разведчика — начальный период, который начинается с проникновения, внедрения, легализации. Случай с маленьким, замученным голландцем-антифашистом католического происхождения, гонимым и преследуемым гитлеровцами, попросту уникален и вошел во все хрестоматии, по которым в специальных школах учатся будущие шпионы[27].

Идея легализоваться в Америке была ошеломляюще простой и потому гениальной. С липовыми документами Кохлер прибыл в Мадрид и явился к вице-консулу США, отрекомендовался эмигрантом-антифашистом и стал просить въездные визы для себя и жены.

— Вообще-то я не только антифашист, сэр, — со смущенной и виноватой улыбкой сказал Кохлер, — но и специальный агент абвера, направленный в вашу страну. Простите, сэр…

Кохлер пояснил обалдевшему от такого признания вице-консулу:

— Иначе бы мне никогда не выбраться сюда. Пришлось для вида согласиться работать на этих коричневых ублюдков, чтобы спасти свою жизнь и жизнь своей жены, наци преследовали нас как католиков и добрых патриотов, сэр. Но я хочу помогать союзникам. Если вы пустите меня в Америку, то я буду работать на вас, а вид буду делать, что продолжаю оставаться агентом абвера.

Кохлер передал вице-консулу всю свою шпионскую амуницию: молитвенник-шифровальник, микропленки со схемами монтажа рации, ноты голландского национального гимна, где между строк тайными чернилами было зафиксировано расписание работы радиостанции, выхода в эфир и ее позывные, сильную лупу, которой снабжали всех немецких агентов, доллары, золотые монеты, коллекцию редких почтовых марок — их Кохлер должен был обратить в валюту.