Три лица Януса

— Не очень, — ответил Сиражутдин, удивленно глянув на Арвида Яновича. — А почему ты спросил?

— Раз уж ты оставил Лену внизу…

— Она в нашем дворе…

— То пусть подождет тебя еще минут пяток. Ладно?

— Хорошо, — сказал Сиражутдин. — Я сейчас предупрежу ее.

Он оставил отца в кабинете, вышел в гостиную, ее окна выходили в тенистый двор, открыл окно и крикнул вниз, что сейчас выйдет, пусть Лена подождет его пять минут…

«Пять минут, — с горечью подумал Вернер фон Шлиден, — пять минут… Они растянулись на долгие-долгие годы…»

Когда он вернулся, Арвид Янович сидел за письменным столом и перелистывал старый семейный альбом, где были, Сиражутдин знал это, пожелтевшие фотографии боевых соратников отца — красных латышских стрелков.

Услышав, как вошел сын, Арвид Янович захлопнул альбом и повернулся.

— Садись, сынок. И начинай про свое серьезное первым, — сказал он.

— Мы с Леной любим друг друга… Вот! — разом выпалил Сиражутдин. — Очень любим… И это, отец, очень серьезно. Честное слово.

— Про честное слово ты это зря. Я тебе верю, Сергей, и искренне рад тому, что такое крепкое чувство пришло в твое сердце. Но… Вот видишь, впервые возникло это слово «но», которое так часто приходится учитывать нам, людям, которые служат в разведке. Извини, может быть, слова мои покажутся тебе несколько выспренными, только иначе это не объяснишь. Ты хорошо закончил нашу школу. Мне известно, что тебе предлагали остаться в Москве в качестве преподавателя-инструктора.

— Я отказался, отец.

— Тоже знаю. Но скажи мне: ты не передумал?

— Не передумал, отец, — твердо сказал Сиражутдин.

Арвид Янович поднялся, вышел из-за стола и молча заходил по комнате. Сиражутдин напряженно следил за ним.

Вилкс вдруг резко остановился подле него.

— Ответь мне на такой вопрос. Через несколько минут в наш дом войдет девушка. Она любит тебя, красивого и умного парня. Веселого, образованного. И конечно, мечтает всю жизнь быть рядом с тобой. Так это?

Сиражутдин пожал плечами.

— Наверное, — сказал он.

— Разумеется, она не знает твоей настоящей профессии…

— Как можно об этом спрашивать, отец?! Я ведь еще и Бауманский закончил. Лена знает, что я инженер. И все.

— Хорошо, — сказал Вилкс. — Но как ты ей объяснишь, что через два месяца отправишься в командировку?

— Через два месяца? — спросил Сиражутдин.

— Да, — жестко ответил Арвид Янович. — Через два месяца. Возник подходящий для тебя вариант. Мы обговорили его сегодня со Стариком. Он просил меня лично тебя подготовить. Так сказать, по-родственному.

— Ну что ж, — сказал Сиражутдин. — Все правильно. Мы поженимся, и я поеду.

— А на какой срок? — спросил Вилкс. — Тебе это известно? Ты знаешь, когда вернешься?

— На сколько надо, на столько и поеду, отец. Я готов к любому испытанию.

— Ты готов… Эх, парень, — вздохнул Арвид Янович, подошел к сыну и взъерошил рукою его волосы. — А Лена твоя готова? А если понадобится расстаться вам на пять лет? Или на десять? А если на всю жизнь? Прости, мне больно так говорить с тобой, я знаю, что бью тебя сейчас в самое сердце, но такова наша суровая правда — всегда уходить и не знать, когда вернешься. И ты думай не только о себе. Прежде всего думай о любимой женщине, которая останется в одиночестве и годами будет ждать мужа, не имея возможности получить от него ни единой весточки.

— Но позволь, отец! — воскликнул Сиражутдин. — Моя мать Муслимат и отец Ахмет были рядом и в жизни, и в смерти. Ты сам и мама Велта — вы всю жизнь вместе: и в гражданскую войну, и в Испании… Почему же моя будущая жена не может быть рядом со мной?

— А потому, мой мальчик, что твоя «легенда» и твое задание, те операции, в которых ты будешь принимать участие, продуманы до мельчайших деталей и рассчитаны на длительное твое пребывание за рубежом. А твоя милая Леночка останется здесь…

— Я знаю это, — сказал Сиражутдин. — И всегда был готов к любым вариантам.

— Прекрасно, Сережа! Но ведь у тебя есть выбор. Ты можешь остаться на преподавательской работе в нашей школе, жениться на Леночке и подарить мне внука. Ты думаешь, мне не хочется нянчить твоих детей? Еще как хочется, Сережа… Оставайся в Москве — и делу конец.

— Я уже сказал: нет. Ведь мне известно, как трудно готовить операцию по внедрению, и не имею права срывать ее. Нет!

— Но пять минут давно прошли, Сережа, — мягко сказал Арвид Янович. — Зови в дом девушку Лену, а я пойду поставлю чай и переоденусь.

— Может быть, ничего не надо, отец. После нашего разговора не стоит…

— Именно теперь и стоит… Да, вот еще что. Ян Карлович разрешил тебе съездить в Дагестан, на родину твоих предков. Отдохни, наберись сил. Просто выкупайся в Каспийском море, поброди по горам, поговори на родном языке — когда это тебе еще предстоит?! Да… Твои родители гордились бы тобой сейчас, Сережа. Ну иди, иди за Леной!

Когда они вернулись, Арвид Янович хлопотал в гостиной, мама Велта была в тот день с девочками на даче. Когда он повернулся, Лена увидела на груди Сережиного отца два ордена Красного Знамени.

Сиражутдин представил их друг другу, а когда Вилкс вышел на кухню, она шепнула Сиражутдину: