Три (ЛП)

– Это не его вина, – ответил Чейз, глядя на воду. – Он сделал то, что был должен.

Ко мне вернулось другое воспоминание: холм, возвышающийся над серой каменной базой, кисловатые завитки дыма, спиралями поднимающиеся в небо, пистолет у меня в руке.

«Я чертовски хороший солдат. И делаю то, что нужно сделать».

Костяшки моих пальцев побелели, ногти впились в ладони. Такер Моррис произнес эти слова, когда признался в убийстве моей мамы. Чейз не должен их использовать, он совсем не такой, как Такер. Он знает: есть вещи, которые нельзя оправдать.

Но в то же время я понимала, почему Чейз старается оправдать дядю. Если он перестанет, то разочарование и обида затянут его, как зыбучие пески. И поэтому он не останавливался. Он едва спал. Он рвался вперед. Как будто мог бежать вечно.

Я сглотнула комок, стоявший в горле.

– Ты тоже сделал то, что был должен.

В густом предрассветном воздухе скапливался туман, и в умирающем свете звезд я различала тени у Чейза под глазами, влажный ворот его футболки и сжатые кулаки в карманах.

Я нерешительно дотронулась до его плеча и на секунду успела ощутить, как шевельнулись его твердые мускулы, а потом он отстранился.

– Нам пора идти, – сказал он, избегая моего взгляда. – Мы должны выйти пораньше.

Моя рука упала и повисла у бедра.

Я хотела сказать: «Вернись ко мне». Но Чейз был тем убегавшим мальчиком из моего сна, и как бы я ни старалась удержать его, он ускользал от меня.

– Хорошо, – сказала я. – Пойдем будить остальных.

Глава 2

Чейз был прав: собирался дождь.

Ночь освещалась прямым розовым шрамом на горизонте, а из него поднимался нечеткий бледно-желтый призрак солнца. Воздух стал густым, его было трудно вдыхать, он практически лип к коже. Почти так же сильно, как молчание Чейза.

Я уже пожалела, что произнесла имя Харпера, что вообще прочитала его на том дурацком значке. Я попыталась изгнать его из памяти, но чем сильнее я старалась, тем яснее видела его. Отглаженную синюю форму. Румянец на щеках. Молодой солдат, который почти присоединился к нам в реабилитационной клинике Чикаго, но потом испугался. Я ненавидела его страх. Ненавидела то, что он встал у нас на пути, и угрожал сдать нас, и поднял пистолет. Ненавидела, что он вынудил Чейза стрелять, потому что Чейз никогда не сделал бы этого, если бы его не вынудили.

Харпер сам был виноват в своей смерти.

Черные щупальца вины, стягивавшие мою грудь, ослабли. Но на их месте осталось что-то скользкое.

Я говорила себе, что так думать неправильно. Несмотря на то что Харпер был солдатом, он был таким же человеком из плоти и крови, как мы.

Как Такер. Который уже несколько раз искупил свое преступление, но все равно оставался убийцей моей мамы.

Я тряхнула головой, чтобы прояснить мысли. Эти воспоминания сводили меня с ума. Это война, такая же, как Война, которая привела к случившемуся. И если бы Харпер сделал правильный выбор, то остался бы жив. По крайней мере на какое-то время.

Но это все равно не объясняло, как я должна относиться к Такеру.

К тому времени как мы дошли до дома, остальные уже начали просыпаться, и я была рада отвлечься. Они быстро сложились, так как у нас было мало вещей, и, пробормотав несколько слов, мы выдвинулись на юг – в том же направлении, в котором шли с тех пор, как три дня назад увидели следы. Время было на исходе: мы сказали раненым, что вернемся в мини-маркет с новостями через пять дней. Без необходимости вести поиск обратное путешествие будет быстрее, но мы тянули до последнего.

Каждая выемка в песке тщательно осматривалась. Каждый кусок мусора, плавающий в лужах, пристально изучался. Один из них мог оказаться так необходимым нам знаком: следом или выброшенной консервной банкой из-под чьего-то обеда. Никому не хотелось возвращаться с пустыми руками. Но прошел час, может, больше, а следов выживших все еще не было.

Когда пришла моя очередь нести радио, я положила его в мусорный пакет, который закинула на плечо, чтобы начавшийся дождь не намочил аппарат. Вместе с ответственностью пришла паранойя: я была уверена, что пропущу вызов, так что проверяла радио каждые несколько минут, но красная лампочка так и не зажглась зеленым.

Первым до нас донесся запах. Ветер усилился, обещая шторм, и принес с собой отвратительное зловоние смерти.

– Что это? – наконец спросил Билли, натягивая пропитанный потом ворот своей футболки на нос и рот.

Никто не ответил.

Мы замедлили шаг. Чейз, Джек и Крыса вышли вперед, хотя Чейз единственный не вынул пистолет из-под ремня. Рядом со мной Шон предупреждающе положил ладонь на плечо Ребекки, но она проигнорировала его, опираясь на костыли и продолжая ковылять вперед по песку.

Джека чуть не вырвало.

– Рыба, – крикнул он. – Дохлая рыба.

Мы с Билли решили посмотреть, но чем ближе мы подходили, тем тошнотворнее становился запах. Взяв пример с Чейза, я уткнулась носом в сгиб локтя и внезапно остановилась, когда порыв ветра унес туман в сторону.