Три мешка добра

– А у меня – ты. – Улыбнулась Эльвин. – И наше сокровище, наш Рори. – Она вздохнула. – Как хорошо, что ты со мной, Лиам, любимый… («– Какое же это всё-таки сильное слово – «любимый». – Подумал Лиам, когда ему в голову снова ударила его пьянящая сладость. – Когда она его произносит, я просто парю над всеми невзгодами мира».) Я была у Койнсов, но не видела Хелен. Мне открыл её муж. Сказал, что всё знает о том, как Хелен тайно помогала нам. Сказал, что стыдится её наивности, её слепой доброты. Он оскорблял её при мне, сказал, чтобы я убиралась прочь и забыла дорогу к их дому. Он пытался оскорбить и меня, и тебя, и нашего малыша, но я убежала раньше, чем на землю упало его первое тяжёлое слово. Я знаю, что ты сейчас злишься на него (и Лиам злился), но теперь это просто бессмысленно. Река непонимания разрезала наши дороги, и мы уже никогда не увидим этих людей. Я бежала всю дорогу, и из каждого окна на меня взирало кукольно-застывшее лицо. Женщины, мужчины, дети, собаки, лошади… все осуждали меня. Но за что? А я всё бежала и бежала по тёмным улицам в свой дом, в своё убежище, к тебе и к нашему сыну! – Она прижалась к его груди, где билось горячо любящее её сердце. И она успокоилась, потеплела, тихо вздохнула. – Я бежала по чужой земле, по чужому городу, как шальная. Совсем дикая, совсем дикарка. И никто не приручил меня, никто не посмел открыть дверь своей каменной крепости, никто не протянул мне руку, никто не сказал «не бойся, ты одна из нас». Потому что я не одна из них. Мы чужие здесь, Лиам, нам никогда не понять этих людей, а им не понять нас. Хелен больше не сможет помочь нам. Мы остались одни. На этом крошечном отрезке огромной земли… И, если бы тебя не было со мной сейчас, я бы сказала, что этот день сдавил меня, наступил на меня грязным сапогом. Я бы сказала, что страх победил меня. Но ты со мной. Ты обнимаешь меня. И смотри – от жара твоей любви я выпрямляюсь, я стряхиваю с плеч горы обиды, я стягиваю с рук оковы ограниченности, я становлюсь стойкой, я выгибаю спину. И я готова к новому дню. Каким бы он ни был. Готова к борьбе. Этот день прошёл. Прошёл. Его растащили на сплетни и загадки.

– Пусть день прошёл. – В ответ шепнул ей Лиам. – Зато пришла ночь. Наша ночь.

И вот полился поцелуй, разом отбивая воспоминания об унижениях, о Койнсах, о всех заботах, о женщинах, мужчинах, детях, лошадях.

Наконец, обмирая от нетерпения и восторга, Лиам и Эльвин оказались в спальне и воздух взвился огненным смерчем.

Слепые пальцы рвали одежду, покатился по полу нечаянно сбитый с комода стакан, заскрипела кровать. Но в музыку этого неповторимого момента внезапно вклинилось глухое, шершавое эхо. Именно так весь дом откликался на чужеродное вторжение.

Эльвин и Лиам замерли, прислушиваясь. И тут всё стало понятно: кто-то бесцеремонно бился во входную дверь, да с такой яростью и так громко, что было похоже, что в ход шли не только кулаки, но ещё и пинки ногами.

– Они же разбудят ребёнка! – Эльвин вскочила с кровати и, на ходу поправляя платье, побежала в прихожую.

Лиаму потребовалось больше времени, чтобы в полутёмной комнате отыскать в углу у кресла отлетевшие на несколько метров брюки.

Эльвин подошла первая и, отодвинув засов, осторожно приоткрыла дверь.

Первое что выплыло в поле зрения по мере того как дверь отворялась, были кусты рыжих усов, а над ними глаза, практически красные, как дотлевающие угли. Всё это располагалось на бледно-жёлтом мужском лице, уже до боли знакомом уставшей от контроля молодой семейной паре. Мистер Рафус, мэр города, собственной персоной.

– Миссис Схизантус, вы не явились сегодня ко мне в мэрию для выяснения своего положения! – Даже не дав Эльвин опомниться, гневно начал он. – Вы получали письмо! Вы были обязаны явиться!

Эльвин немного растерялась. Она ежедневно получала немыслимое количество писем из мэрии и разных других инстанций, и уже успела так запутаться в том куда, во сколько и зачем она должна была явиться, что, видимо, ненароком выпустила очередную повестку из виду. В любом случае…

– Я была у вас вчера. И позавчера, и в понедельник. Я рассказала вам всё, что знаю о себе. Больше нам с Лиамом нечего добавить.

– Ах нечего добавить! – Вскипел мистер Рафус. – Ваши визиты ко мне были пустыми визитами! Ни одной анкеты не было заполнено до конца и должным образом! Я так и не услышал от вас и мистера Схизантуса рассказ о вашем происхождении, месте прописки и появлении у вас огромного количества драгоценных камней. Я не увидел ни одного вашего документа, наконец! И что уж там говорить, если вы даже не можете элементарно сказать примерное место рождения! Не знаете ни одного названия реально существующего государства. Даже свою национальность и то не можете обозначить! Откуда вы вообще взялись-то такие?!

Он окинул Эльвин яростным, полубезумным взглядом но, разумеется, не получил ответа на вопрос.

Наконец, подошёл Лиам.

– Что здесь происходит? – Спросил он, выступая вперед и загораживая Эльвин. – Что вам опять надо от моей жены?