Три месяца, две недели и один день

— Врач прописал постельный режим, — не буду же я говорить ей о том, что её сын меня просто пожалел, что не хочет, чтобы я была тут, в непосредственной близости от него, но в силу своего воспитания, которым благодарен в том числе и ей, так и не послал беременную женщину куда подальше.

— И поэтому ты в доме моего сына, да ещё и снаружи?

— Ну, чтобы я совсем не вставала, ему стоило бы меня привязать, — за эти мои слова она и тем более не погладит его по головке, но тёплые чувства по отношению к одному человеку лишь благодаря одному своему существованию вовсе не обязаны сделать из его матери и любимой им женщины одну семью и лучших подруг на свете. Вот и с нами это не получилось. А теперь уж и тем более не выйдет.

— Да с тобой мне уже давно всё ясно, Оливия, но не родишь этого ребёнка, и я никогда не позволю тебе об этом забыть, — видите, это я и имею в виду. Если бы она знала про аборт, она бы уже меня морально раздавила. — Ты сама вернёшься наверх, или мне тебе помочь? — но это не звучит, как предложение о помощи, и я понимаю, от меня ждут лишь того, чтобы я немедленно ушла с глаз долой и вернулась туда, где должна быть. У нас по определению не мог выйти относительно нормальный разговор или хотя бы его подобие. Я для неё враг, от которого надо избавиться. Так всегда было. И будет. А Дерек её гораздо дольше, чем был моим. Скорее всего, едва ребёнок появится на свет, мне принесут бумагу, оформляющую единоличную опеку, и будут стоять над душой до тех пор, пока я её не подпишу, чтобы удостовериться, что, как проблема, я устранена раз и на всю жизнь. Вот как всё может сложиться. — Я всё равно должна отнести краску.

— Какую ещё краску?

— Дерек собирается привести в порядок свободную комнату до Нового года. Не будет же мой внук спать в каком-нибудь ящике.

***

— Что ты хочешь на ужин?

— Ничего, — отвечаю я вошедшей в комнату и присевшей с краю кровати Дениз, глубоко внутри думая о том, как всем было бы проще, случись со мной что-нибудь ещё до знакомства с ним. Не встреться мы, со временем Кимберли подыскала бы ему кроткую соседскую девчонку или дочку своей подруги, и даже если бы у них не заладилось или просто разладилось, она бы всё равно любила её, как несуществующую вторую дочь. — Я не голодна.

— Но будешь, и ты в любом случае должна есть.

— Я должна лишь лежать. Иначе, если я не доношу этого ребёнка, она уничтожит меня.

— Ты о Кимберли? Наверное, это было просто сгоряча, что бы она ни сказала, — то ли Дениз, и правда, так думает в силу своего поверхностного знакомства с этой женщиной и абсолютного непонимания наших с ней отношений, то ли просто пытается меня успокоить, будто бы мне, будучи на седативных препаратах, это всё равно необходимо, но я точно знаю, что всё дело не в импульсивности и не в эмоциях. Это совсем не тот случай, когда спустя время ты пожалеешь о своих же действиях и примешься замаливать ущерб. Кимберли говорила вполне серьёзно, и я… — Постой, Браун, ты это что, собралась плакать?

— Я не знаю.

Но, даже не касаясь глаз и смотря исключительно вверх и в потолок, что затруднит движение жидкости по лицу, я чувствую влагу, затуманивающее зрение, и не только её одну, но и подавляющие всю меня эмоции. Когда-то бывший моим мужчина больше не носит кольцо, которое настолько долго было на его руке после развода, что я думала, он никогда не откажется от него, в то время как своё я вернула ему сразу же. Он выбрал оттенки для детской, чтобы обустроить всё в течение этого месяца, и я не думаю, что мне не больно. Не уверена, что словно наверняка перестать для него существовать, как только моё тело опустеет, будет чувствоваться, как избавление и свобода, о которой я вроде бы грежу. Говоря, что мне ничего не страшно, я всё-таки не имела в виду, что спокойно и ровно восприму нечто, прозвучавшее, как угроза как минимум душевному благополучию, а то и физическому существованию. Но мне некому сказать об этом. И кому вообще в данном случае он скорее поверит? Женщине, давшей ему жизнь, или женщине, убившей его первенца?

— Но ты ведь сообщишь? Ну, про неё, что она была здесь?

— Уверена, он уже в курсе, — качаю головой я, тут же замолкая. У меня нет намерений открываться перед фактически незнакомым человеком и говорить ему массу всего, что может быть передано, куда не надо, и перечеркнуть всё, что будущий отец пытается тут создать. Личное пространство для малыша, свою новую жизнь и чистый, ничем не омрачённый старт. Пусть Кимберли звонит ему и делает, что хочет, но я не стану.

— Да и плевать. Ты была замужем не за его родителями.

— Ты снова лезешь в то, что тебя совершенно не касается.