Три месяца, две недели и один день

— Внизу, в гостиной, — разобрав свои вещи, закинув некоторые из них в машинку и запустив стирку, и снова заполнив контейнер Оливии необходимыми медикаментами, я разложил диван и впервые за несколько часов смог вытянуть немного ноющие ноги, одновременно откинув голову на спинку. Так я и собрался с мыслями, чтобы позвонить матери. — Если не брать в расчёт работающий телевизор, то я сижу в темноте, — может, говорить об этом не стоит, но мне всё равно не одурачить никого из своей семьи. Я только зря потеряю время, пытаясь делать это и утверждать, к примеру, что у меня здесь чуть ли не вечеринка, хотя в профессиональном смысле мне не о чем грустить.

Мы выиграли во всех трёх выездных встречах, и, исходя из совокупности результатов с начала сезона, характеризующейся одиннадцатью победами и четырьмя поражениями, на данный момент мы находимся в первой тройке лидирующих команд в своей конференции. Я не говорю про Никс, где так и не смог прижиться и стать своим, но это мой третий сезон в Лейкерс, и пока всё складывается гораздо лучше, чем в первые два года в команде. Я думаю, что в этот раз мы вполне можем… Впрочем, лучше так скоро вперёд не забегать.

— Я много думала в последние дни, Дерек, — мама выдерживает небольшую паузу прежде, чем продолжить. — Что, если, когда ты спрашивал, мне стоило дать тебе бабушкино кольцо? — я, правда, просил у неё кольцо, которым папа в своё время сделал предложение ей самой, но едва ли верил в успех этого предприятия и поэтому, услышав отказ, просто приобрёл кольцо на заказ. Эту тему мы больше никогда не затрагивали. До сих пор. — Может, тогда сейчас всё было бы по-другому.

— Нет, не было бы. Всё так, как есть, — качаю головой я, ни секунды не думая подобным образом. — Дело ведь тут не в кольце, — дорогая или нет, разве по сути безделушка удерживала хотя бы одного человека от того, чтобы причинить боль другому? Это всё просто несбыточные вещи.

— Хочешь знать, почему я недолюбливаю её?

— Я не уверен, — когда-то очень хотел, но сейчас не знаю. Ответ, возможно, запоздал года так на два. Сильно сомневаюсь, что теперь он мне жизненно необходим или хотя бы чуточку нужен. Но возражаю я слишком вяло и уклончиво, так что меня не удивляет то, что это не было воспринято, как должно.

— Она напоминает мне меня в её же возрасте.

— Что, прости?

— Я была в точности такой же.

— Замкнутой и недоступной? Ну это вряд ли, — не могу представить себе, чтобы она хотя бы в чём-то походила на Оливию. Даже если это было задолго до того, как мы с Лилиан появились на свет, и с тех пор наша мать могла стать уже совсем другим человеком. — Если только нет чего-то, что я не знаю, — и даже если всё так и было, а мне не стоит отвергать мысль, что все люди меняются на протяжении всей жизни эмоционально и внутренне под действием обстоятельств, ситуаций, стрессов, испытаний и переживаний, я не чувствую необходимости спрашивать у неё, а не делала ли и она случайно аборт. Называйте это безусловной уверенностью или как угодно по-другому, я просто знаю, что моя мать не относится к числу таких женщин.

— Нет, не замкнутой, но временами сложной и бросающейся из крайности в крайность. Пытающейся соответствовать разным ожиданиям, но не всегда справляющейся с их грузом. Я имею в виду, что всё это она сейчас и испытывает, уж поверь. Особенно теперь. Да и прежде ситуация была не сильно иной. А я хотела для тебя другого.

— То есть ты говоришь, что Оливия это в некотором роде ты?

— Главное, чтобы она не стала действительно мной.

— Но ты у нас лучшая. Мы с Лилиан не могли и мечтать о другой матери, — говорю я именно то, что думаю, ни больше, ни меньше, — и я ни за что на тебя не сержусь.

— Даже если ты лукавишь, я и твой отец… Мы с тобой. И мы справимся.

— Как?

— Вместе.

— Я был счастлив с ней, мама. Вдруг у меня не получится?

— Вероятно, у тебя нет выбора, — и она права. В каком бы я не был состоянии сегодня или повсеместно, у моего сына должен быть лучший отец на свете. С женщиной или без неё, но я обязан сделать всё, чтобы такого меня он и получил.

Глава двадцать третья