Три мести Киоре 2 (СИ)

— Об убийстве послов ты знаешь. Счастливый случай — меня не было дома в момент нападения. Я вернулась к трупам и поклялась, что отомщу, и вскоре случай — или сама судьба? — свел меня с Эши. Она оказалась прекрасной женщиной, научила меня многому. Поверь, не одним талантам мошенницы! И вот, наконец, я здесь, на пороге мести, плачусь тебе. Что, Доран, до сих пор считаешь, будто жизнь тебя потрепала сильнее всех в мире?

Последний вопрос заставил его и скривиться. И правда, если присмотреться, он всегда жил в тепле и достатке, не думая о спасении собственной жизни. У него были друзья, будущее, чаще всего он знал, чего хотел, и мог этого добиться.

— Всем выпадают испытания по силам, — ответил прописной истиной, потому что молчание казалось недопустимым, но эти слова повисли нелепицей в воздухе.

— Да? Но чем я их заслужила, когда была ребенком?

— Не знаю. Зато я теперь сомневаюсь…

Он приподнялся на локте, и Киоре тут же последовала его примеру.

— В чем же?

— Что ты хочешь отомстить только за убийство отца.

— Ты бываешь слишком проницательным, — она упала обратно на кровать, и перина вздрогнула даже под Дораном. — Еще я хочу отомстить тому монаху. А еще моему напарнику, которого тоже учила Эши. Он предал меня и ограбил.

— Ты сможешь их найти?

Киоре рассмеялась, дрыгая ногами. Длинная сорочка задралась, обнажив колени, но ее это ничуть не смутило.

— Они все здесь, в Тоноле!

Доран повернул голову: Киоре улыбалась, и это он видел даже в полумраке. Улыбалась торжественно, хищно, как зверь, испробовавший крови. Доран обдумывал всё услышанное, в который раз удивляясь хитросплетению судеб вокруг него. Еще он точно знал, что запутался… Насколько было легче раньше! Служба, скорбь, служба, скорбь — привычный, спокойный круг, известный до мелочей. Понятный. Лишенный страстей.

— Правильно ли я понимаю, что ты живешь только ради мести?

Настала очередь Киоре недовольно сопеть и ворочаться: видимо, он попал прямо в больную мозоль.

— Правильно. Не бойся, кто-нибудь убьет меня, и будешь ты вновь свободным и счастливым…

Очередная искусная ложь? Или фантастическая правда? Доран уже не знал.

— Разве месть стоит того, чтобы умереть молодой? Думаешь, твой отец не желал бы, чтобы ты жила долго и счастливо?

— Желал бы. Но я сделала свой выбор.

— Не страшно умереть так рано?

— А что я потеряю? Эту жизнь? Было бы что терять… — Киоре поднялась, качнулась. — Мне пора к Вайрелу.

— В таком состоянии?

— Брось! Я совсем не пьяна, — она тихо закрыла за собой дверь.

Доран провел рукой по лицу, смахивая наваждение: Киоре сама выбрала месть. И не ему об этом жалеть. Не ему и судить. Он задремал и проснулся с рассветом, когда к нему через окно забралась знакомая фигура.

— И как ты только мимо охраны проходишь?

Она приложила к его губам ладонь.

— Неважно. Сейчас по улицам пойдут недовольные толпы. Громить будут всё. Будут проклинать колдунов.

И Киоре сбивчиво рассказала, что успел узнать у подпольщиков Вайрел. Недовольство решением императора множилось, особое управление обвиняли в праздности, лени и взятках. Люди боялись: трупы девушек, туманные чудовища, и ни с чем не могла справиться наука, столь дерзко продвигаемая императором.

— Вайрел просил передать, что стоит Соренору сейчас узнать об этом и заикнуться о своих исследованиях…

— Не договаривай, — он поморщился, поднимаясь с кровати.

— Стой! Мы тут как бы ночь целую хорошо провели!

Она подскочила к нему, взлохматила волосы.

— Я никогда не выйду так к слугам, — остановил он руки, расстегивавшие пуговицы на груди.

Киоре кивнула и, сняв костюм и спрятав под кровать с пояснением «Тари заберет», юркнула под одеяло, в чем мать родила.

— Вперед, твое сиятельство!

И с этого момента новый день превратился в бесконечную муку. Они не успевали. Нигде и никак! Недовольные крушили Тоноль. Улицы превратились в свалку: бумаги, стекла, камни, гвозди, молотки и множество сломанных вещей изуродовали столицу. Людей управления не хватало. Они не успевали расправиться с одним очагом проблем, как немедленно вспыхивал другой. Их выматывали, водили по городу, как баранов на веревочке, пили силы и затейливо издевались, показывая слабость и бессилие созданной императором системы.

К ночи Доран валился с ног от усталости, как и все его люди, но волнения улеглись. Тюрьма оказалась переполнена. Доран стоял на улице, прислонившись к стене здания, смотрел в черное небо, напоминавшее бездну на фоне яркого фонаря.

— Устали, ваше сиятельство?

Доран обернулся на оклик.

— Что ты здесь делаешь? — он узнал в невзрачной горожанке Киоре.

— Ниира ушла на ночную службу в Догир, если ты об этом, — хмыкнула она, подойдя ближе. — Бумаги от Вайрела. Мне читать не велели.