Три метра над небом. Трижды ты

– Жду тебя у нас с твоими изумительными проектами, за которые я заплачу самую малость.

– Да, но зато я попытаюсь вытянуть из тебя как можно больше, потому что знаю, что они лучшие.

И он уходит, немного прихрамывая. У него маленькая бородка, седые волосы, и худощавая, но крепкая, как у борца, фигура. Своего рода Хемингуэй от телевидения, на удочку которого всегда попадались красивые девушки, и в большом количестве. Потом я оборачиваюсь и вижу у стойки Ренци. Он стоит в профиль, смеется, шутит и время от времени ест рулет. В руках у него стакан с горькой настойкой, а перед ним – девушка, но мне не удается рассмотреть ее как следует. Потом девушка, оживленно размахивающая руками, отодвигается немного в сторону, и я ее узнаю. Это Дания Валенти – «дочурка», которую нам навязал Калеми. Я делаю попытку отвести взгляд, но уже слишком поздно: она меня тоже увидела и, не переставая улыбаться, говорит об этом Ренци. Он поворачивается ко мне. Сначала он напряжен, но потом, когда встречается со мной взглядом и видит, что я улыбаюсь, опять начинает вести себя естественно, как человек, который не сделал ничего плохого – по крайней мере, не сейчас. Я подхожу к ним.

– Ну и что же такого хорошего вы сегодня празднуете?

– Вчера мы получили восемнадцать процентов аудитории, и Дания весь выпуск была ассистенткой Джури. Она говорит, что этими дополнительными полутора процентами мы всецело обязаны ей…

Дания поднимает свой стакан.

– За мою привлекательность! Но уж, конечно, не за мою красоту. Здесь полно девушек гораздо лучше меня.

Судя по тому, как на нее смотрит Ренци, я бы хотел ей сказать: «Да что ты говоришь? Странно, потому что он даже не замечает, или, лучше сказать, как мне кажется, даже не видит, что тут есть и другие девушки».

Дания в эйфории.

– Эта передача такая замечательная! То есть он вставляет вопросы во все любовные истории героев…

Ренци выслушивает ее теорию телевидения с неподдельным любопытством, как вдруг к нам подлетает какая-то девушка.

– Дания! Да ты в Риме! – И она, почти сбивая с ног, набрасывается на нее с восторгом, соответствующим разве что дневным фильмам канала «Дисней». Потом она от нее отскакивает и прыгает на обеих ногах как странный кенгуру с длинными волосами. – Просто невероятно! Потрясающе! Как же я рада тебя видеть!

Дания чинно представляет нас:

– Можно я тебе представлю Джорджо Ренци и Стефано Манчини, продюсера?

Девушка снимает очки и улыбается мне.

– Но мы уже знакомы, я Аннализа!

И только теперь я ее узнаю.

– Да, конечно, разумеется. Как дела?

– Хорошо, хотя вы и не взяли меня в «Угадай-ку».

Дания, похоже, расстроена.

– Слушай, а ты была на пробах? Мы могли бы быть вместе, какая жалость…

– Ага, это потому, что в «Угадай-ке» участвуешь ты? Какая прелесть, это было бы здорово.

Дания смотрит на Ренци, пытаясь понять, есть ли возможность ввести ее в программу, но тут я слышу, как кто-то подходит ко мне сзади и окликает Аннализу.

– Аннализа, возьми, я взял тебе замороженный йогурт, который ты хотела, с кремом сверху.

– Ну нет! Я хотела, чтобы сверху были дробленые орешки! Видишь, ты никогда меня не слушаешь.

Несмотря на эту непростительную ошибку, она все-таки решает нам его представить:

– Это Лоренцо, мой друг…

Но я этого типа уже видел… Ах да, он когда-то уже был с ней, именно здесь, в «Ванни», и они целовались. А потом вдруг я его узнаю.

– Мы со Стефано уже знакомы. – Он притворно улыбается. – Мы общались в детстве, я муж Баби.

Мне бы не хотелось этого делать, но я смотрю на Ренци, а он просто закрывает глаза. И именно тут, к счастью, подходит Симоне Чивинини.

– Скорее, идите в студию, кое-что случилось!

101

Охранник на проходной нас пропускает, хотя мы почти бежим. Когда мы уже в театре Делле-Витторие, Симоне замедляет шаг.

– Можно, наконец, узнать, что произошло?

– Вы не поверите: Риккардо пытался наложить на себя руки.

– Что? Почему?

А вот Ренци интересует другое:

– Как?

Симоне смотрит на нас обоих.

– Он заперся в гримерке и наглотался таблеток. Мы ждали его, чтобы начинать, он не приходил, и тогда мы постучали. Он не отвечал, и тогда вышибли дверь. Он лежал на полу с пеной у рта, и мы вызвали скорую. Ему сделали промывание желудка на месте, и он не захотел ехать в больницу. Почему он это сделал? Вот, смотрите.

Он вынимает из кармана куртки газету, открытую на нужной странице, имеющей отношение к делу. На ней – фотографии Риккардо и Джури: сначала они сидят в ресторане, потом идут вечером по улице, потом целуются перед подъездом, и, наконец, снимок, где Джури входит, а Риккардо озирается по сторонам, чтобы убедиться, что никто их не видит или не идет за ними. Наконец, входит и он, закрывая за собой дверь.

– Он проверил все, но не проследил, фотографировал ли их кто-нибудь!

– А дальше?