Три минуты до судного дня

Не стоит забывать и еще кое-что: ставки были вдвое, если не втрое, выше обычных. Во-первых, в мире не стало безопаснее, с тех пор как я составил список проблем, сидя в аэропорту Вашингтона. В какой-то момент КГБ могло решить, что больше не потерпит всей этой разнузданной свободы. Сложно было предугадать, что случится после этого — причем не только за трещащим по швам железным занавесом. Во-вторых, после сюжета о Конраде, показанного 29 октября, сотрудники «Эй-би-си ньюс» беспрестанно осаждали Рода — или осаждали бы, знай они, где он находится. Пока что они почти непрерывно осаждали Дороти Рамси, пытаясь разыскать ее чадо, а Дороти, прости господи, осаждала меня, пускай и со сдержанностью порядочной дамы среднего возраста. В-третьих, что самое важное, я не знал наверняка, какие секреты может сообщить мне Род, но понимал, что мы ничего не узнаем, если он всполошится и спрячет голову в песок.

Каждый работающий в ФБР агент контрразведки знал наизусть — или должен был знать — поучительную историю Эдварда Ли Говарда, случившуюся несколькими годами ранее. Говарда уже подозревали в передаче секретной информации Советам, когда Виталий Юрченко явился в американское посольство в Риме, сдался американским властям и указал на Говарда и Рональда Пентона как агентов КГБ. Ситуация усложнилась, когда в ноябре 1985 года Юрченко сдался русским — был ли он двойным агентом? или удвоил ставки? — но дело против Говарда оставалось довольно серьезным. Поэтому ФБР получило разрешение на прослушку его телефона в Санта-Фе, Нью-Мексико и на организацию круглосуточной слежки.

Этим ФБР и занималось в сентябре 1985 года, когда Говард и его жена Мэри вернулись домой из ресторана. Когда Мэри притормозила, чтобы завернуть за угол, Говард выскочил из машины, оставив на пассажирском сиденье манекен в старом парике, чтобы сбить со следа приставленных к нему агентов. Дома Мэри набрала номер автоответчика и проиграла сообщение, которое ее муж заранее записал, чтобы обмануть команду прослушки. Вскоре Эдвард Ли Говард уже стоял на пороге советского посольства в Хельсинки, забрав с собой все свои секреты.

Стоило нам сделать неверный шаг, хоть немного оступиться при слежке, и мы бы спугнули Рода Рамси и тоже остались бы ни с чем, не раскрыв гораздо более серьезные, по крайней мере в моем воображении, тайны. Именно из-за этого я ворочался во сне последние несколько ночей. Не успокаивал меня и телетайп из штаб-квартиры, в котором нам любезно сообщали, что шведы, немцы и австрийцы с ног сбились, потому что на фоне Вашингтона они смотрятся невыигрышно, а еще они не одобряют утечек информации в СМИ. Они не одобряют утечек? А как же мы? Нам нужно было вести расследование, чтобы передать дело в суд, но нам мешали со всех сторон!

Все следовало делать по порядку. Рамси вряд ли решит залечь на дно, если мы поможем ему хоть немного наладить жизнь. А поскольку напарника у меня до сих пор не было, «мы» в данном случае означало «я».

В то утро я поймал Рода в офисе, где он забирал ключи от машины, и мы договорились встретиться после его смены. Муди-Она как раз говорила с Корнером за закрытой дверью, когда я постучал в окно его кабинета, чтобы сказать, что ухожу. Никто из них даже не взглянул в мою сторону.

Тревожные новости: жизнь Рода оказалась еще дерьмовее, чем я предполагал. Мало того что его по-прежнему регулярно выгоняли из собственного трейлера, чтобы его «подружка» могла поразвлечься с бывшим любовником, так еще и таксопарк снова и снова прокатывал его (хоть и не в буквальном смысле). Каким бы ни был день, первые 75 долларов из заработка Род обязан был отдавать работодателю. Он рассказал, что порой остается ни с чем или вовсе теряет деньги и залезает к себе в карман, чтобы расплатиться. Приличную сумму ему удавалось заработать крайне редко — только когда туристы валом валили в аэропорт Орландо и давали щедрые чаевые.

Неудивительно, что и без того беспокойный Род теперь дергался, как уж на сковородке. В какой-то момент мне даже показалось, что он принимает стимуляторы. На правом виске у него исступленно билась тонкая жилка. Но в конце концов я пришел к выводу, что таким его сделала жизнь.

Все его новости я услышал, пока мы с Родом беседовали возле моей машины. Мы жевали «Доритос» со вкусом сметаны и лука и запивали их пивом «Буш» на парковке магазина 7-Eleven неподалеку от трейлерного парка, который Род теперь называл своим домом. Звучит не очень, согласитесь? И правда, это было не очень. Но в то же время место идеально подходило для достижения той цели, которую я поставил перед собой в тот вечер.