Три минуты до судного дня

— Гипотетически нет, — с огромным удовлетворением сказал Род, хотя на самом деле мы ходили вокруг да около весьма опасного юридического минного поля.

Правда в том, что дело о сговоре можно передать в суд, если хотя бы одна из сторон сделала шаг к совершению преступления, даже когда в итоге преступление не состоялось. Чтобы преодолеть порог преследования, сторонам достаточно договориться о совершении преступления и обсудить механизм его исполнения. Но если бы я сказал об этом Роду, он забрался бы обратно в свою раковину, из которой только начал вылезать. С другой стороны, если бы я заверил его, что его невозможно отдать под суд (а именно это ему хотелось услышать), я бы фактически освободил его от ответственности, хотя не имел на это ни права, ни полномочий. В итоге я выбрал средний путь, более удовлетворяющий нуждам момента, чем придирчивой оценке Корнера на следующее утро.

— Что ж, Род, — сказал я, — я не юрист, но я не вижу способа гипотетически привлечь человека к суду, если ничего не покупалось и не переправлялось в страну, находящуюся под действием эмбарго.

Рамси внимательно слушал меня, так что я продолжил:

— Слушай, гипотетически одно из замешанных лиц в таком случае должно было бы свидетельствовать против другого или иметь запись их разговора. Кроме того, кому-то нужно было хотя бы купить компьютерные чипы с целью перепродажи или передачи их в страну под действием эмбарго. Согласно данным «Эй-би-си ньюс», они только собирались это сделать.

На этот раз повисла более долгая пауза — она так затянулась, что встревожилась даже Муди, но в конце концов Род решил вернуться в реальный мир.

— Я расскажу вам о компьютерных чипах, — сказал он, — если вы гарантируете, что меня не арестуют за такие разговоры.

К этому моменту гипотетические рассуждения велись уже тридцать мучительных минут. Для меня этого было более чем достаточно.

— Род, — сказал я, — гарантированы в жизни только смерть и налоги. Ради бога, просто расскажи, что случилось. Хватит гипотетических построений — давай вернемся к реальности, а то у меня уже голова кругом идет. Мой шеф хочет знать, было ли что-то на самом деле и продавали ли компьютерные чипы странам Варшавского договора. Так что прошу тебя. — Сказав это, я подался вперед и молитвенно сложил руки. — Но для начала, — продолжил я, откатываясь на стуле к журнальному столику и поднимая крышку маленькой сумки-холодильника, которая с самого начала стояла в номере, — может, что-нибудь выпьем? Не стесняйся, выбирай что хочешь.

Первый глоток «Пепси» у Рода получился неудачным — видимо, от волнения у него сжалось горло. Он слишком сильно наклонил бутылку, из-за чего половина жидкости попала ему в нос. Он закашлялся как безумный и принялся рукой вытирать сопли. Слава богу, Муди тотчас подскочила к нему, вытащила из сумочки пачку салфеток, промокнула воротник его рубашки и осторожно похлопала промеж лопаток. Наблюдая за ней, я ужаснулся, как редко бываю рядом, чтобы вытереть нос своей дочке и помочь ей откашляться.

Род только пришел в себя, когда Муди вернулась из ванной с влажным полотенцем, чтобы вытереть ему руки, и принесла стакан, в который вылила остаток «Пепси». «Так пить удобнее», — объяснила она. Род между тем приступил к рассказу.

Он сказал, что впервые услышал о компьютерных чипах в 1986 году, когда Конрад навестил его в Бостоне по дороге в Огайо (или куда он на самом деле направлялся).

— То есть это был не просто визит вежливости? — спросил я.

Род покачал головой и нарочито смущенно опустил глаза.

— Нет, не просто. Я тогда почти не работал, а Клайд считал, что так мы оба сможем сделать неплохие деньги.

— Рассказывай подробнее, Род. Нам с Муди нужно это понять.

— Что ж, — начал он, переходя к профессорскому тону, — чипы чипам рознь. Советскому Союзу и странам советского блока не позволялось продавать сложные чипы. Клайд сказал, что, если мы сможем достать много таких чипов, он найдет страну, которая приобретет их за семизначную сумму.

Говоря это, Род поднял глаза и посмотрел на нас, показывая, насколько умной и жизнеспособной была эта идея, пусть и незаконная. Впрочем, законность никогда не возглавляла список приоритетов Рамси.

— И какая страна могла бы их купить, Род? — спросил я.

— Не Советский Союз, — ответил он. — Там играют грубо. Возможно, какие-нибудь венгры. Они гораздо цивилизованнее.

«И как ты об этом узнал?» — подумал я, но вслух сказал другое:

— Пожалуй, я бы тоже на них поставил. В конце концов, в Венгрию несложно проникнуть через третью страну — Австрию, например.

Услышав это, Рамси просиял: его явно обрадовало, что я понял логику выбора страны вроде Венгрии. Может, он решил, что я не так уж туп. Но, скорее всего, он думал, насколько он сам крут, раз может понятно объяснить такие сложные вещи.

— И что случилось? — спросил я, готовясь завершать нашу встречу.