Три момента взрыва (сборник)

Он показывал им фотографии со своего телефона. В последнее время у него вошло в привычку лазать по необитаемым домам. Он быстро пролистал свои фото в барах с неизвестными им людьми, за ними пошли другие – офисы без мебели, пустые лестничные колодцы ветхих многоквартирных домов. На заднем плане в окна смотрела ночь. Иногда он был там с приятелями, но чаще один. С каждого снимка на них глядела его восхищенная физиономия. На одном, за его спиной, какой-то мужчина выбирал осколки стекла из рамы разбитого окна. Мэгги нахмурилась.

– Этого типа зовут Брайан, – сказал Сим. – Брайан Растаковский, мать его за ногу… Ой, извиняюсь!

Рикардо положил свои ладони на ушки Мака и натянуто улыбнулся.

Сим все реже и реже бывал дома по вечерам, но усталости, похоже, не чувствовал. Зато возвращался с трофеями.

– Убери это барахло из моей кухни, – говорила Мэгги. Пропахшие плесенью книги, дешевые побрякушки. Выброшенные за ненадобностью фотографии, ничего не стоящие картины и гравюры.

– Ты что, это же отличные вещи. – Он взял в руки выцветшую копию «Инферно». – Наконец-то я прочитаю эту штуку.

– Где ты их только берешь?

– Везде понемногу.

В закрывшихся библиотеках. На подоконниках сквотов, брошенных сквоттерами. В офисах и, конечно, в опустевших больницах.

– Удивительно, но люди просто бросают их там, – говорил он. – Когда переезжают.

Мэгги прикоснулась к картинам – они были липкими на ощупь. Портретные наброски маслом, акварели сельских пейзажей, все старые, покоробленные от сырости.

– Эти издалека, из пригорода, – сказал Сим. – Не знаю, что там было раньше – художественная галерея, офис какого-нибудь арт-дилера или еще чего, но только картины лежали там штабелями. Я выбрал самые лучшие.

– Сим, это же просто старое никчемное барахло.

Гравюра в невзрачной черной раме изображала фасад викторианского особняка. Подъемные окна, парапет, портик. Дом стоял в окружении деревьев, посеребренных светом луны. Между гравюрой и стеклом было полно засохших мелких мошек.

– А вот эта из большого старого дома, – пояснил Сим. – В южном Лондоне. – И он приложил гравюру к стене над кухонным столом. – Как, по-твоему? К желтому подходит?

– Ужас, – сказала Мэгги.

– А реклама кока-колы что, нет?

– Очко, – кивнула она. – Ладно, играть, так по-честному. Гвозди и молоток в чулане, под лестницей.

– А она ничего, милая, – сказала она вечером Рикардо. Тот разглядывал картину. – Похоже, он хочет застолбить место у нас в доме.

– Но это не его дом, – возразил Рикардо.

– Будь у нас деньги, – ответила она, – мы могли бы жить в восхитительном уединении.

– Извини, – сказал Рикардо. Он снял гравюру со стены и перевернул ее. Она была в черной, совсем простой раме. Слегка кривоватой – значит, ручной работы. На оборотной стороне самой гравюры не было ничего, кроме пятен.

Мэгги отняла у мужа гравюру, снова повесила ее на стену и поглядела на дом. «Не хотелось бы мне войти туда», – подумала она. А вслух сказала:

– Да нет, не так уж она плоха.

Мак полюбил Сима. Он поднимал кверху ручки и заставлял Сима танцевать с ним по кухне. Сим показывал малышу самые яркие кусочки своего видео, и тот кричал:

– Кволик! – А экранный зверек вертелся и подскакивал на месте.

Сим поднес Мака к картине, которая висела на кухне. Он пел на мотив «Мэкки-Ножа»:

– О, наш домик открыл окошки. Светит месяц, серебрист. Глянь на травку, на деревья, кто шныряет там, пушист?

Мэгги оглянулась. Мак, извернувшись на руках у Сима, таращил на гравюру глазенки.

– Давай-ка теперь на пол, ты уже большой мальчик, – сказал Сим. – А мне надо еще немного поработать.

– Ты уверен? – спросила Мэгги. – Вид у тебя усталый. Может, пропустишь вечерок?

– Нет. Работа на работе – отстой, но там… – Он махнул рукой в сторону своей комнаты. – Продолжать надо.

Сим дал Мэгги адрес секретного ресурса, где хранил эталонные изображения своих видео и анимационных фильмов, фотографии своих исследовательских подвигов, и потребовал, чтобы она все это непременно посмотрела. Множество селфи, в основном самого Сима, которого можно было узнать по глазам и волосам. Кирпичи, старый цемент, балки, пыльный строительный картон, мусор.

Снова он, сложился в три погибели в узком треугольном пространстве. Мэгги пригляделась к изображению на экране своего телефона. Поднялась наверх, заглянула к спящему Маку. Послушала, как стучит в своей комнате по клавиатуре Сим. Открыла ведущую на чердак опускную дверь и шагнула в пыльную темноту.

Там было тесно от громоздившихся коробок. Одни так и не забрал предыдущий жилец, кое-что принадлежало ей и Рикардо. Вот вещи Сима.

Мэгги снова поглядела на картинку. Это был их чердак. Сим обследовал и его. Она прикрыла рот внезапно задрожавшей ладонью. Значит, их дом для него тоже место грабежа.

Сим все же устроил свою вечеринку. Кухня была полна людей, почти всех их Мэгги знала. А тех, кого не знала, кажется, тоже узнавала по снимкам экспедиций Сима.

– Ой, – она резко захлопнула дверцу холодильника. Перед ней была серебристая гравюра.

– Фамильный особнячок, Мэгс? – спросил кто-то, ткнув пальцем в гравировку.

– А может, это мое наследство? – сказал Рикардо.