Три мушкетера

"What, brother!" cried Milady, "must I name him again?	- Как, брат мой, - вскричала миледи, - тебе еще нужно, чтоб я назвала его!
Have you not yet divined who he is?"	А сам ты не догадался?
"What?" cried Felton, "he-again he-always he?	- Как, - спросил Фельтон, - это он?.. Опять он!..
What-the truly guilty?"	Все он же... Как! Настоящий виновник...
"The truly guilty," said Milady, "is the ravager of England, the persecutor of true believers, the base ravisher of the honor of so many women-he who, to satisfy a caprice of his corrupt heart, is about to make England shed so much blood, who protects the Protestants today and will betray them tomorrow-"	- Настоящий виновник - опустошитель Англии, гонитель истинно верующих, гнусный похититель чести стольких женщин, тот, кто из прихоти своего развращенного сердца намерен пролить кровь стольких англичан, кто сегодня покровительствует протестантам, а завтра предаст их...
"Buckingham!	- Бекингэм!
It is, then, Buckingham!" cried Felton, in a high state of excitement.	Так это Бекингэм? - с ожесточением выкрикнул Фельтон.
Milady concealed her face in her hands, as if she could not endure the shame which this name recalled to her.	Миледи закрыла лицо руками, словно она была не в силах перенести постыдное воспоминание, которое вызывало у нее это имя.
"Buckingham, the executioner of this angelic creature!" cried Felton.	- Бекингэм - палач этого ангельского создания! -восклицал Фельтон.
"And thou hast not hurled thy thunder at him, my God!	- И ты не поразил его громом, господи!
And thou hast left him noble, honored, powerful, for the ruin of us all!"	И ты позволил ему остаться знатным, почитаемым, всесильным, на погибель всем нам!
"God abandons him who abandons himself," said Milady.	- Бог отступается от того, кто сам от себя отступается! - сказала миледи.
"But he will draw upon his head the punishment reserved for the damned!" said Felton, with increasing exultation.	- Так, значит, он хочет навлечь на свою голову кару, постигающую отверженных! - с возрастающим возбуждением продолжал Фельтон.
"He wills that human vengeance should precede celestial justice."	- Хочет, чтобы человеческое возмездие опередило правосудие небесное!
"Men fear him and spare him."	- Люди боятся и щадят его.
"I," said Felton, "I do not fear him, nor will I spare him."	- О, я не боюсь и не пощажу его! - возразил Фельтон.
The soul of Milady was bathed in an infernal joy.	Миледи почувствовала, как душа ее наполняется дьявольской радостью.
"But how can Lord de Winter, my protector, my father," asked Felton, "possibly be mixed up with all this?"	- Но каким образом мой покровитель, мой отец, лорд Винтер, оказывается причастным ко всему этому? - спросил Фельтон.
"Listen, Felton," resumed Milady, "for by the side of base and contemptible men there are often found great and generous natures.	- Слушайте, Фельтон, ведь наряду с людьми низкими и презренными есть на свете благородные и великодушные натуры.