Три мушкетера

Mine you have heard, and that is to pursue you-on earth to the tribunal of men, in heaven to the tribunal of God.'	Я дала слово - и вы это слышали - предать вас на земле суду человеческому, а на том свете - суду божьему".
"'You persist, then?'	"Итак, вы упорствуете?"
"'I swear it before the God who hears me. I will take the whole world as a witness of your crime, and that until I have found an avenger.'	"Клянусь перед богом, который меня слышит, я призову весь свет в свидетели вашего преступления и буду призывать до тех пор, пока не найду мстителя!"
"'You are a prostitute,' said he, in a voice of thunder, 'and you shall undergo the punishment of prostitutes!	"Вы публичная женщина, - заявил он громовым голосом, - и подвергнетесь наказанию, налагаемому на подобных женщин!
Branded in the eyes of the world you invoke, try to prove to that world that you are neither guilty nor mad!'	Заклейменная в глазах света, к которому вы взываете, попробуйте доказать этому свету, что вы не преступница и не сумасшедшая!"
"Then, addressing the man who accompanied him,	Потом он обратился к человеку в маске.
'Executioner,' said he, 'do your duty.'"	"Палач, делай свое дело!" - приказал он.
"Oh, his name, his name!" cried Felton.	-О! Его имя! Имя!- вскричал Фельтон.
"His name, tell it me!"	- Назовите мне его имя!
"Then in spite of my cries, in spite of my resistance-for I began to comprehend that there was a question of something worse than death-the executioner seized me, threw me on the floor, fastened me with his bonds, and suffocated by sobs, almost without sense, invoking God, who did not listen to me, I uttered all at once a frightful cry of pain and shame. A burning fire, a red-hot iron, the iron of the executioner, was imprinted on my shoulder."	- И вот, несмотря на мои крики, несмотря на мое сопротивление - я начинала понимать, что мне предстоит нечто худшее, чем смерть, - палач схватил меня, повалил на пол, сдавил в своих руках. Я задыхалась от рыданий, почти лишалась чувств, взывала к богу, который не внимал моей мольбе... и вдруг я испустила отчаянный крик боли и стыда - раскаленное железо, железо палача, впилось в мое плечо...
Felton uttered a groan.	Фельтон издал угрожающий возглас.
"Here," said Milady, rising with the majesty of a queen, "here, Felton, behold the new martyrdom invented for a pure young girl, the victim of the brutality of a villain.	-Смотрите...- сказала миледи и встала с величественным видом королевы, - смотрите, Фельтон, какое новое мучение изобрели для молодой невинной девушки, которая стала жертвой насилия злодея!
Learn to know the heart of men, and henceforth make yourself less easily the instrument of their unjust vengeance."	Научитесь познавать сердца людей и впредь не делайтесь так опрометчиво орудием их несправедливой мести!
Milady, with a rapid gesture, opened her robe, tore the cambric that covered her bosom, and red with feigned anger and simulated shame, showed the young man the ineffaceable impression which dishonored that beautiful shoulder.	Миледи быстрым движением распахнула платье, разорвала батист, прикрывавший ее грудь, и, краснея от притворного гнева и стыда, показала молодому человеку неизгладимую печать, бесчестившую это красивое плечо.
"But," cried Felton, "that is a FLEUR-DE-LIS which I see there."	- Но я вижу тут лилию! - изумился Фельтон.
"And therein consisted the infamy," replied Milady.	- Вот в этом-то вся подлость! - ответила миледи.