Три мушкетера. Том второй

 -- Если такъ, это именно человѣкъ, какого намъ нужно, продолжалъ Атосъ,-- и его слѣдуетъ предупредить; мы дадимъ ему знать, что его невѣстка хочетъ кого-то убить, и попросимъ не терять ея изъ виду. Въ Лондонѣ, надѣюсь, конечно, есть какія-нибудь смирительныя заведенія, вродѣ заведенія Св. Магдалины или дома кающихся; онъ велитъ посадить туда свою невѣстку, и тогда мы можемъ быть спокойны.

 -- Да, замѣтилъ д'Артаньянъ,-- до тѣхъ поръ, пока она оттуда не выберется.

 -- О! честное слово, сказалъ Атосъ: -- вы ужъ слишкомъ многаго требуете, д'Артаньянъ; это все, и я не могу придумать ничего лучшаго.

 -- А и думаю, что лучше бы всего было, вмѣшался Арамисъ:-- если бы мы предупредили и королеву, и лорда Винтера.

 -- Да, но черезъ кого мы перешлемъ письма и въ Туръ, и въ Лондонъ?

 -- Я ручаюсь за Базена, проговорилъ Арамисъ.

 -- А я за Плянше, сказалъ д'Артаньянъ.

 -- И въ самомъ дѣлѣ, вмѣшался Портосъ:-- если мы не можемъ оставить лагерь, то нашимъ слугамъ это не запрещено.

 -- Безъ сомнѣнія, проговорилъ Арамисъ,-- и сегодня же мы напишемъ имъ письма, дадимъ имъ деньги, и они поѣдутъ.

 -- Мы дадимъ имъ денегъ? переспросилъ Атосъ:-- значитъ, у васъ есть деньги?

 Четыре друга переглянулись, и ихъ просіявшія за минуту передъ тѣмъ лица снова омрачились.

 -- Смотрите! вскричалъ д'Артаньянъ:-- я вижу вдали какія-то черныя и красныя точки, которыя двигаются; вы говорили, Атосъ, что идетъ полкъ?-- да это цѣлая армія.

 -- Честное слово, вы правы! Да вотъ они! сказалъ Атосъ.-- Посмотрите, какіе хитрецы -- идутъ скромно, безъ барабановъ и не трубятъ. А ты кончилъ, Гримо?

 Гримо утвердительно кивнулъ головой и указалъ на дюжину мертвецовъ, которыхъ онъ разставилъ въ самыхъ живописныхъ позахъ: одни держали ружья, другіе дѣлали видъ, что прицѣливаются, а нѣкоторые держали въ рукахъ шпаги.

 -- Браво! одобрилъ Атосъ,-- вотъ это дѣлаетъ честь твоей сообразительности!

 -- Все равно, произнесъ Портосъ:-- я все-таки хотѣлъ бы понять, въ чемъ тутъ суть.

 -- Прежде всего уберемся-ка отсюда, замѣтилъ д'Артаньянъ:-- а затѣмъ ты поймешь.

 -- Одну минуту, господа, одну минуту, дадимъ только Гримо время убрать со стола.

 -- Эге, вскричалъ Арамисъ,-- черныя и красныя точки видимо растутъ, и я раздѣляю мнѣніе д'Артаньяна и думаю, что намъ нечего терять времени, а надо спѣшить въ лагерь.

 -- Даю слово, согласился Атосъ:-- что теперь я ровно ничего не имѣю противъ отступленія: мы держали пари, что пробудемъ здѣсь одинъ часъ, а оставались полтора часа; все уже переговорено, идемте, господа, идемте.

 Гримо уже отправился впередъ съ корзиной и съ остатками завтрака.

 Четверо пріятелей послѣдовали за нимъ и сдѣлали уже шаговъ десять.

 -- Эхъ, вскричалъ Атосъ,-- что же мы, чортъ возьми, господа, дѣлаемъ!

 -- Развѣ ты забылъ что-нибудь? спросилъ Арамисъ.

 -- А знаешь что?! Никогда нельзя оставлять непріятелю знамя, хотя бы это была просто салфетка.

 Атосъ бросился на бастіонъ, взбѣжалъ на платформу и снялъ знамя, но такъ какъ лярошельцы были уже на разстояніи выстрѣла отъ мушкетера, то они и открыли убійственную пальбу противъ этого человѣка, который, точно для удовольствія, подвергалъ себя опасности.

 Можно было подумать, что Атосъ быль заколдованъ: пули со свистомъ летали вокругъ, но ни одна не задѣла его. Атосъ повернулся спиной къ войску, шедшему изъ города, и, помахавъ въ воздухѣ знаменемъ, поклонился присутствовавшимъ въ лагерѣ. Съ обѣихъ сторонъ раздались крики: съ одной стороны -- крики гнѣва, а съ другой -- крики восторга.

 За первымъ залпомъ послѣдовалъ второй, и три пули, попавъ въ салфетку, превратили ее въ настоящее знамя. Весь лагерь кричалъ: "спасайтесь, спасайтесь!"

 Атосъ спустился. Нетерпѣливо поджидавшіе товарищи встрѣтили его появленіе съ большой радостью.

 -- Пойдемъ, Атосъ, пойдемъ, торопилъ д'Артаньянъ:-- прибавимъ, прибавимъ шагу. Теперь, когда у насъ не хватаетъ только денегъ, глупо было бы быть убитыми.

 Но Атосъ продолжалъ идти торжественнымъ шагомъ, несмотря на всѣ замѣчанія своихъ товарищей, которые, видя, что всѣ ихъ доводы безполезны, пошли тише, въ ногу съ нимъ. Гримо съ корзиной намного опередилъ ихъ и былъ уже внѣ выстрѣловъ.

 Спустя минуту послышалась ожесточенная пальба.

 -- Что это значитъ? удивился Портосъ.-- По комъ они стрѣляютъ? Я не слышу свиста отвѣтныхъ пуль и никого не вижу.

 -- Они стрѣляютъ по прислоненнымъ къ стѣнамъ мертвецамъ, отвѣтилъ Атосъ.

 -- Но наши мертвецы имъ не отвѣтятъ!

 -- Именно такъ; тогда они вообразятъ, что имъ устроили западню, начнутъ совѣщаться, пошлютъ парламентера и пока разберутъ, въ чемъ дѣло, мы уже будемъ внѣ выстрѣловъ. Вотъ почему нѣтъ никакой надобности торопиться, чтобы не нажить колотья въ боку!

 -- А, теперь я понимаю! восхитился. Портосъ.

 -- Давно бы пора! замѣтилъ Атосъ, пожимая плечами.

 Французы, увидѣвъ четырехъ друзей, возвращавшихся цѣлыми и невредимыми, встрѣтили ихъ криками восторга.

 Снова послышались ружейные выстрѣлы, но на этотъ разъ пули съ жалобнымъ свистомъ пронеслись мимо и ударились въ камни вокругъ нашихъ друзей: лярошельцы, наконецъ, овладѣли бастіономъ.

 -- Экіе плохіе стрѣлки, сказалъ Атосъ.-- Сколько изъ нихъ мы убили? дюжину?