Три мышкетёра

– Нет, но из кошелька одной очень высокопоставленной особы, которая собиралась отужинать в этом самом заведении вчера в районе полуночи и более чем щедро заплатила за скромный ужин. Как нам стало известно, до самого ужина дело не дошло, господин был вынужден в спешке покинуть ваш гостеприимный трактир. Припоминаете? По глазам вижу, что припоминаете. Ну так вот, будем считать, что мы сейчас съели обед, предназначавшийся тому самому господину. Уверен, что даже если бы мы съели в десять раз больше, вы бы всё равно не остались в накладе. Или я не прав?

Трактирщик молчал. Очевидно, не знал, что ответить. Но было видно, что мои слова не оставили его равнодушным. Выражение его обрюзгшего лица менялось прямо на глазах: презрительная насмешка вдруг куда-то исчезла, во взгляде появилась настороженность.

– Но вам-то это откуда известно? Вас-то здесь не было, – выдавил он из себя наконец.

– Нам это известно потому, что такова наша профессия – всё знать, – ответил я.

Хозяин приподнял край своего прокопчённого фартука и вытер лоб, который от моих последних слов внезапно покрылся испариной.

– Я понял, я всё понял, – заговорил он быстрым громким шёпотом. – Господа из тайной полиции.

Я ничего не ответил. Просто сидел и в упор смотрел на несчастного трактирщика, которого наше молчание только убедило в правильности его страшной догадки. Дело в том, что во времена кардинала Монтаньоло город кишел переодетыми шпионами Его Преосвященства. Видимо, трактирщик, не находя другого объяснения нашей осведомлённости, принял нас за соглядатаев кардинала. Я подумал, что было бы глупо не воспользоваться этим обстоятельством и не выудить у трактирщика всё, что он знает. А знать он мог, не в пример мне, немало. За день в трактир забредает много разного мышиного люда, а вино, как известно, умеет развязывать языки.

Трактирщик между тем продолжал причитать:

– Простите, что сразу не признал. Но как я мог догадаться?

– Оставим это, – сказал я сухо. – Давайте поговорим о состоявшейся здесь драке. Вам, я полагаю, известно, что дуэли и потасовки между мышкетёрами запрещены и что как владелец заведения вы несёте ответственность за дебош.

– Но я не виноват. Клянусь, я ни в чем не виноват. Я просил господ выйти на улицу, да разве они станут слушать?

– Это не освобождает вас от ответственности.

– Господи, что же мне делать? Мне нельзя в тюрьму. Я не вынесу тюремной кухни. Я привык хорошо питаться. А моё заведение? Что будет с моим заведением?

– Ну, хватит уже причитать. Вы привлекаете к нам всеобщее внимание. Расскажите нам лучше подробнее о вчерашней потасовке. Вы хорошо знаете участников драки?

– Не то, чтобы хорошо, но они частенько заходят сюда. У меня лучшая кухня в этой части города. Да что там! У меня лучшие лягушачьи лапки во всем Маусвиле! К тому же и цены умеренные. Поначалу у меня столовался только рабочий люд, но последнее время стали наведываться и благородные господа, по большей части из военных. Это они только с виду такие важные, кошельки-то у них пустые.

Трактирщик остановился и сделал знак официантке.

– Принеси бутылку Бургундского и три стакана. Да пригляди за вертелами. Как бы тушки не подгорели.

Когда появилось вино, трактирщик налил себе полный стакан и выпил его залпом. Лапки его заметно подрагивали.

– Что-то в горле пересохло, – сказал он, оправдываясь. Потом, видимо боясь пролить вино на стол, подвинул бутылку к Мишелю, которого он по причине его молчаливости принял за младший чин:

– Прошу вас, господа, угощайтесь. Всё за счёт заведения.

– Вы остановились на том, – напомнил я, – что знали всех участников драки.

– Знал, но не всех. Того господина, из-за которого началась драка, мне раньше видеть не приходилось. Потом-то я, конечно, догадался, кто посетил моё заведение, но не раньше, чем один из мышкетёров громко назвал его имя.

– Значит, прежде этот самый господин у вас не появлялся?

– Нет, конечно нет. Иначе бы он знал, что здесь часто обедают господа мышкетёры, и ему лучше обойти мой трактир стороной.

– Как вам показалось, господа мышкетёры подрались из-за обещанного вознаграждения?

– Не думаю. Деньги этих господ вообще интересуют лишь постольку поскольку. Они только и думают о том, как бы их поскорей прокутить или, ещё того хуже, проиграть в кости, не то что наш брат. Полагаю, вопрос тут был скорее политический.

– Вот как?