Три ночи в леопардовом царстве

ублюдки, занимающиеся этим бизнесом по уничтожению могил, гробовщики, они мне уже угрожали, только вот поймать-то не могу, я хитёр, приходится быть

хитрым, хожу в такое время, когда сложно кого-то встретить, да и

наблюдательный пункт у меня есть! У одной из могил постамент стоит

огромный, какой-то генерал там похоронен вроде был, ещё в гражданскую, памятник старый и я сделал в нем коморку между арматуринами, залезу туда

вначале и жду, видать все выходы и входы, если кто ходит чужой, так я и не иду, сижу в этой засаде, а нету, выхожу.

– А чего вы конкретно там, на кладбище делаете? – мне было плохо, я думал о

коте, но всё-таки интерес к этому сумасшедшему не пропадал, хотя бы для того, чтобы его не обидеть.

– Да, чего только не делаю, как когда! Пакости им разные делаю, украду чего-то, сломаю! В строительстве много чего используется, а технику на ночь оставляют, я им ночью банку краски перекину, разобью об крышу трактора, радости им

мало! Потом, бывало, камень перекину и стекло в бытовке разобью, тоже

неприятно. Но основное все равно это ж то, что смотрю за теми могилами, что

сравняли и потом выкапываю мертвеца, гроб его трухлявый и новую могилку

делаю где-нибудь подальше, всяко мертвеца спокойнее лежится! В общем, дошли люди до чёрточки, все святое забыли, раз трогают тех, кому до жизни

дела нет и кому тишина среди берёзок нужна.

Я был с ним полностью согласен, да, люди дошли черт знает до чего, им не

дорога чужая собственность, чужие идеи, чужая жизнь, но кто позволил их

судить Федору Ивановичу не было ясно, наверное, его воспалённое сознание, хотя про своё сознание и мифического кота я тоже не мог забыть, надо было

уходить, пока совсем не сошёл с ума.

– Пожалуй, пойду я, дорогой Федор Иванович, устал что-то я, – я действительно

устал.

– Ну иди, но заходи, тем более если захочешь помочь, ты ведь, я чувствую, для

этого здесь, такой же защитник, боец земли, как и я, – он улыбался, – завтра я

собираюсь как раз на кладбище погулять, к выходным строители должны

территорию заканчивать ровнять под фундамент, да и даму одну закопать надо

бы, уж неделю как не поспеваю всё.

– Какую ещё даму? – я не всегда понимал, что говорил этот дед.

– Откопали тут случайно одну недавно и зарыли тяп-ляп чуть ли не в болоте, так что помочь ей надо! Нормально зарыть!

– Понял, – все его истории звучали странно и очень страшно.

– Надумаешь, на кладбище ищи!

Я встал и пошел к выходу про себя повторяя слова о том, как безумен этот

Федор Иванович и о том, зачем я ещё сюда припёрся. Мы пожали друг другу

руки, я развернулся и под взглядом Федора Ивановича пошёл к выходу.

– Стой! – закричал он. Я развернулся.

– Что? – спросил я. Он махал руками, подзывая меня.

– Там! – он показывал внутрь дома, – там!

– Что там? – я не понимал. Мы прошли вместе в дом, Федор Иванович схватил

меня за запястье и сжал.

– Тихо, тихо, тихо, – повторял он. Мы прошли залу и повернули к спальне, окна

там были занавешены, света не было, а над кроватью в тусклом розоватом

сиянии стоял старик. Меня всего затрясло, это точно был призрак, не такой, как

показывают в кино, не прозрачный, не невесомый, а просто человек, только он

светился как-то изнутри этим самым розоватым сиянием.

– Дед, – тихо сказал Федор Иванович.

– Дед, – я машинально повторил зачем-то.

Явившийся же дел ничего не говорил, молчал, мы стояли и смотрели на него, как два идиота.

– Что в твоём пойле, – со страхом спросил я.

– Только то, что позволяет открыть в тебе способности и так имеющиеся, другим

хоть бочку выпей, ничего не поймут!

Призрак продолжал молчать и был просто похож на недвижимую проекцию.

– Ну а что ты хотел? Ты же и пришёл деда увидеть, вот он! Спрашивай, если

хочешь! – Федор Иванович прикоснулся ко мне, давая знак приблизиться к

призрак, я же не знал, что спросить. Было и смешно страшно оттого какую

галлюцинацию можно подхватить от неизвестного напитка было смешно, а вот

страшно оттого, что можно было и сдохнуть. Фёдор Иванович увереннее

подтолкнул меня к деду.

– Вы, – начал я.

– Да, да, да, говори, да, да, да, я услышал тебя, – говорило это существо как-

будто бы откуда-то сверху.

– Что нас ждет в будущем, – зачем то спросил я.

– Нострадамус, – сказал он.

– Что "Нострадамус"? – переспросил я.

– он не Нострадамус, – это уже Федор Иванович.

– А, ну да, дурацкий вопрос, – я задумался о том, что же можно спросить у

незнакомого призрака, который был скорее всего плодом галлюцинаций, вызванных парами ацетонов. В общем, что угодно.

– Какая погода на улице? – спросил я.

– Откуда он знает? – спросил Федор Иванович.

– Ну да, – проронил я и задумался над тем кто такие в сущности эти призраки, если они и есть, разве им может быть интересно что-то земное? Да нет же, они

уже не на земле. Будущее знать не могут, да и зачем им мёртвым это нужно?

Божественное? Ну их же видимо так никуда и не впустили. Прошлое? Точно.

– Как вам жилось при Сталине? – спросил я. Призрак посмотрел на меня вроде

как удивлённо, а потом взял и исчез, махнув в мою сторону на прощание рукой.

– Причем здесь Сталин? – Федор Иванович смотрел на меня удивленно.

– Я не знаю, но про прошлое же!