Три ночи в леопардовом царстве

женщины, меняющейся работу чаще перчаток, так как их нет в принципе, весьма однообразна, она сводиться к жизни волка, рыщущего в поиска добычи

холодной и голодной зимой, не богатой на беременных зайчих. Такая жизнь

сводит в гроб, маленький серый гроб на самом краю кладбища, такая жизнь

оставляет маленького мальчика все ещё с маленькой буквы "в" жить в детдоме и

злиться, злиться на всех тех кто не помог, на государство, забравшее квартиру, на деньги, так необходимые для жизни бывшей маленькой рыбки, не так давно

вышедшей из воды. Вот все оно откуда, оттуда, нет, не из детства, во мне живет

та самая рыбка, которая против всего этого, происходящее вокруг. Боже, я вижу

себя со стороны, где я, в леопардовом отеле леопардовой страны леопардового

мира, проданного за деньги, я начинаю понимать Федора Ивановича, он та

самая рыбка, отказавшаяся жрать другую и просто желающая, чтобы все рыбки

жили.

Начиналась и заканчивалась вторая ночь в леопардовом царстве. Ночи имеют

свойство заканчиваться, не начавшись, если в твоей крови есть алкоголь, морфий или иная дрянь. Спокойной ночи.

III ГЛАВА

Многие знают про тяжёлое утро, про голову с похмелья, недосып и прочее, но

кто бы познал утро с похмелья человека, выпившего накануне поллитра ацетона

с цветочками и грибами, а потом прогнавшего по своим венам морфия, Более

кучу галлюцинаций, тот бы оценил всю ущербность моего состояния, мыслей и

не сказал бы про то, как утро начинается с кофе или других бодрящих напитков,

утро начинается с мимолётной радости от того, что ты жив и тут же с печали, опять же от того , что ты жив. И я жив. Но всё-таки через минуты приходит

понимание, что быть живым лучше, чувствовать себя частью этого мира

приятно, ощущать касание солнечного света, едва-едва пробивающегося в

полуподвальный номер гостиницы "Фортуна". Я лежал на кровати один, толстая

проститутка Лена исчезла, видимо отправившись по своим нехитрым делам. Я

припомнил вчерашний день, это был один из худших дней в моей жизни, такие

дни хочется вычеркнуть, забыть навсегда, но по прошествии времени, такие дни

вспоминаются со смехом и как лучшие из той серой и неинтересной жизни

обычного человека, если, конечно, ты остаёшься в живых.

– Доброе утро! – я умылся и спустился к ресепшну, со мной вчерашняя женщина

не поздоровались, она сдавала смену той, что принимала меня при заселении.

– Здрасьте! – поздоровалась та. Ощущение того, что все взгляды прикованы к

мне, не покидало меня, может это и было правдой, когда не помнишь часть

прошедших вечера и ночи, всегда так. Хотелось пить и как ни странно есть, я

прошёл в ресторан. Как всегда одинокий и не заинтересованный в клиентах

бармен и…Лена.

– Привет, – я подошёл к ней.

– О, здорово! – она пила пиво, но вид был уже совершенно нормальный, -

живой?

– Живой, – я был действительно жив.

– Ну ты вчера дал, больше леопардов не видел? – она посмеялась.

– Нет, только людей, – я тоже смеялся, но вспоминать больше не хотелось, – ты

как?

– Да ничего, леопардов не видела пока! – ей все ещё было смешно. Подошёл

официант и я заказал жареной картошки и кофе.

– Пивка может? – спросила Лена.

– Не, нафиг! – сегодня я чувствовал отвращение к чему-либо крепче кофе.

Официант принёс картошку и кофе, мы сидели молча.

– А что ты мне вчера вколола? – доев, спросил я у Лены.

– Лекарство от всего, – она засмеялась, это была хохотушка, проститутка и

хорошая женщина с большим сердцем, так я ее чувствовал. Мы вышли на улицу

покурить.

– Что с работой? – поинтересовалась Лена.

– Даже не напоминай, – сказал я, – уволен точно, ноги бы унести, – в тот момент

меня привлёк дом Федора Ивановича, дверь которого отворилась, вышел хозяин

и перейдя дорогу быстро направился к кладбищу. И тут, по какому-то наитию, в

порывах более высоких чувств, нежели имеет человек, а больше похожих на

чувства маленькой рыбки, стремящейся увидеть то, что скрывает солнечный

свет на поверхности океана, я пошёл следом за Федором Ивановичем.

– Ты куда? – сказала Лена, но я не слышал её, – алё!

Я перешёл дорогу и подошёл к калитке кладбища, она была закрыта и

притянута проволокой, я отмотал проволоку и она со скрипом открылась. Вот я

и попал на кладбище, преследуя сумасшедшего старика для целей, которые мне

самому неведомы, просто здорово. Кладбище представляло из себя заросшую

лесную чащу, среди кустов и деревьев которой торчали кресты, надгробия, я уже

видел это кладбище, проходя мимо, но вот теперь мне представился случай

разглядеть всё внимательнее. В основном все было порушено, каменные

надгробия осыпались, а видимо, на месте где стояли деревянные кресты, теперь

были простые бугорки, посыпанные деревянной трухой. Перед моими глазами

возникала настоящая общечеловеческая дилемма, выбор далеко неоднозначный, настолько спорный, что такой спор лучше откладывать на века. Кто скажет стоит

ли разрушать кладбища, память о покоившихся там людях давно покинула

человеческие головы, сердца, стоит ли возводить на этих местах что-то новое, нужное человеку или это должна быть нерушимая дань уважения к жизни и

смерти усопших? Что делать в таких случаях, тем более когда территории