Три ночи в леопардовом царстве

городов поглощают кладбища и те оказываются в западне из кирпичных

многоэтажек? Я шёл и думал об этом, разглядывая покинутые захоронения. Я

выбрал ответ "да, стоит", но только в тех случаях когда похороненные совсем

никому не нужны, когда живым будет важнее и нужнее, ведь, учитывая

количество умерших за годы существования человечества, все мы живём на

чьих-то костях, каждый дом стоит на могиле, почти наверняка, а в этой ситуации

было всё иначе – был Федор Иванович. А ещё был Иисус Христос в дань памяти

и во имя его здесь стояли кресты, это колоссальное человеческое чувство веры

не давало снести захоронения сразу. Всё спорно и я здесь крайний, но я хочу

посмотреть на работу этого загадочного человека по имени Федор Иванович и

уже вижу надгробие про которое говорил дед, его не перепутать, этот постамент

высотой примерно в два с половиной метра находился на высоком холме, пирамида которого была увенчана звездой, к слову, звезда едва угадывалась, так

как была разрушена.

Сама пирамида в основании была примерно два на два метра, облицована

кирпичом, да, там запросто мог спрятаться взрослый человек. Я тихонько

поднялся на холм, с него действительно открывался вид на все кладбище, метрах в ста, у небольшого ручья виднелся синий строительный забор, отделяющий мир мёртвых от мира живых, за ним виднелись какие-то бытовки, строительная техника, новый жилой комплекс для живых вместо жилого

комплекса для мёртвых постепенно строился. Я стоял на холме и меня

распирает чувства безысходности, ни в жизни, ни в смерти нет людям покоя, потому что пришедшие после потревожат спящих, обустраивая свою новую

жизнь.

– Эй! – послышалось из-за памятника, – иди сюда!

Я зашёл за памятник и увидел Федора Ивановича, сидящего в памятнике, как в

бункере, медицинская маска была натянута на всё лицо, он отодвинул часть

плиты и смотрел на меня снизу, так как под памятником был сделан подкоп,

места было предостаточно для двоих и я залез в его импровизированное

оборонительное сооружение. Примечательно и иронично было то, что памятник

генералу и на кладбище служил чем то военным, бункером можно сказать.

Такова судьба.

– Ну что? – заговорчески спросил я.

– Видишь,– он показал в сторону строительного забора. Там я увидел пару

строителей, выходивших через ворота забора, в руках у них были лопаты.

– Чего они делают?

– Копать будут, видишь могилы на краю, вот там, им нужна та земля, фундамент, я думаю, делают.

– Так они трактором, не?

– Я не знаю, и трактором и людьми!

– Так делать то чего? – я не понимал как можно остановить рабочих.

– Ничего! Смотреть, что ещё может один человек?

– Нас двое, – зачем-то добавил я.

– Нет, по отдельности мы один, каждый человек, находящийся вне системы, даже в толпе, один, а вот они в системе, их много! – мне нравились речи этого

психа.

– А потом?

– А потом выкапывать мертвецов из могил, которые они сравняют, тяжелая

работа, я тебе скажу, земля становится совсем твердой, там примесь камней и

дерева от плит, так что пыхтеть полночи приходится! – вздохнул дед.

– А сейчас смотрите что делать строители будут?

– Да, – он немного оживился, – видишь у худого того, – дед показывал мне на

одного из рабочих, – каска в синей краске! Это я ему запулил! Прямо в голову

запулил, точнехонько!

– Да, вижу, – мы посидели немного в тишине, слишком близко друг к другу. Его

большая борода, торчавшая во все стороны, касалась моего лица и мне хотелось

чесаться, запах пота, немытого давно тела и перегар от его напитка душил меня.

Дел достал из запазухи бутыль той самой жидкости, предложил мне, но я с

ужасом отказался, он же жадно и с удовольствием сделал несколько глотков.

– Посмотрели, работают, – констатировал дед, – идём?

– Куда? – поинтересовался я.

– Куда, куда! Прикопать надо бы бабу ту, что я говорил, да цветочков для настоя

собрать, грибов, – в прикапывании чужого тела участия принимать я не хотел:

– Я пойду наверное, – сказал я.

– Куда? – дед удивился, – я думал ты пришёл помочь!

– Да, с работой проблемы, идти надо, – соврал и в то же время не соврал я.

– Работа – это второе, первым должно быть дело, если оно есть! – он недовольно

посмотрел на меня.

– У меня нет дела, – я даже начинал немного злиться на этого старика из-за

какой-то его уверенности в том, что я должен здесь и сейчас быть с ним, что его

дело и моё дело.

– Ты что же, дедушку не видел!? – злился и он.

– Черт! Видел! – я смотрел ему в глаза, которых, впрочем, не было видно, – но

что с того? Мне нужен ещё и кусок хлеба! Вот вы, где вы берете кусок хлеба?

– Пенсию государство переводит, да и заначка есть, – признался он.

– А у меня нет, нет гребаной пенсии, вообще ни хрена нет, кроме украденных

денег с фирмы! – я перешел почти на крик, распалённый дурацкими доводами

старика и не отошедший ещё от предыдущих тяжёлых дней, тут Федор

Иванович одёрнул меня и жестами показал, что нужно замолчать. Он побежал в

кусты, я оглянулся в сторону стройки, там двое рабочих, вышедших на

кладбище смотрели в нашу сторону, пришлось рвануть в кусты за дедом.

– Ну вот, внимание привлёк к моему оборонительное пункту! – дед негодовал, – а