Три осколка луны

– Это не важно. Сюда он больше не вернется – никогда.

– Так ведь на год вперед заплатил?

– Не важно. Эти деньги – ваши. Еще у меня десять тысяч рублей, – сказал Гордеев. – Если за эту сумму вы готовы все оставить как есть, то мы с товарищем уйдем немедленно. Так как?

– Готов, – быстро ответил абориген. – Гоните бабки и дуйте – нет вопросов. С водой я разберусь.

Из дома они выходили мокрые и счастливые. Главное – живые!

– Дешево отделались, – сказал Гордеев. – Проникновение в чужой дом, черт знает что еще. Разбирательства. Главное, чтобы машину за это время не угнали. До горячего душа бы поскорей добраться! Ух! – поежился он.

«Форд» стоял на месте, и через четверть часа, промокшие и озябшие, они входили в квартиру Гордеева. По телефону заказали курицу-гриль и пиццу, достали из бара коньяк. Согревшись под горячей водой, выпили и закусили.

– Вспомни, что он сказал Еве? – попросил Гордеев.

– Кто?

– Колобок! Там, на автоответчике.

– А! – кивнул Алексей. – ГУМ, «Кукольный дом»… Да?

Петр нахмурился, вспоминая услышанные – подслушанные! – слова ненавистного ему человека.

– Ева должна быть в ГУМе завтра в полдень, а именно в павильоне «Кукольный дом», в отделе «Большие друзья».

– Что за «Большие друзья»?

– Какие-нибудь собаки, я думаю, тигры, львы. Плюшевые, в смысле. – Он усмехнулся. – Не живые же! – Он поймал взгляд Алексея. – Подарки! С ГУМом все более или менее ясно, а вот загадочный Лощинск…

Петр открыл походный нетбук и вышел в интернет.

– Есть такой Лощинск, – глядя на экран, сказал Гордеев. – Уральский городок, триста тысяч жителей, славится добычей серебра. Но что за высокопоставленный клиент, с которым Колобок будет разбираться? Они будут разбираться, – добавил он.

Алексей сжал кулаки:

– Даша, Дашуля! Как же ты могла? В кого ты превратились?

– В кого ее превратили, – поправил его компаньон.

– Точно!

– И что за спор? – продолжал риторически рассуждать сам с собой Гордеев. – Между кем и кем? Как узнать?

– Да, как?

– Только опытным путем, – ответил он. – Другого нет… Поедем, в смысле, полетим? В Москву для начала? А живы останемся – можно и до Лощинска добраться.

– И когда лететь? – поморщился Погодин.

– Прямо сейчас. Если есть рейс, конечно. – Гордеев наполнил рюмки. – Думай.

Алексей взял коньяк и, не чокаясь, выпил одним махом.

– Полетели, – кивнул он.

– Вот это разговор, – одобрил Гордеев.

– Что еще затевают эти… люди? – Погодин не знал, как называть свою сестру, вернее, ее тень. – Люди-нелюди?

Петр усмехнулся:

– А вот это нам предстоит узнать. Но встретить мы их не должны – испортим все дело. Да и опасно – как оказалось, и впрямь способны на убийство. Они – да, а я – нет. – Гордеев выпил свой коньяк – и тоже одним глотком. – Пока еще нет…

Он позвонил в аэропорт: самолет на Москву был только в десять утра.

– Ну так что, точно летим? – тихонько спросил он у Алексея. – Решил наверняка? Идем по следу?

– Летим, – кивнул тот.

Гордеев заказал два билета и вновь подсел к столу.

– Но как мы поступим, когда увидим ее? – спросил Погодин.

– Понятия не имею, – ответил Петр.

Они завели будильник и отправились спать. И если бы не усталость и жуткое напряжение, так удачно снятое горячим душем и коньяком, оба еще долго ворочались бы и задавали себе один и тот же вопрос: «Как же мы поступим, если вдруг столкнемся с ней…» Евой, Дашей… Действительно, что они ей скажут? Будут крутить руки? Ну так она сама кому угодно вывернет руки, и не только. Взывать к совести? После попытки убийства это вряд ли подействует. Призывать общественность в свидетели? А не заберет ли их полиция за такие выходки? Не скрутят ли самих гневные и лишенные чувства юмора санитары?

Так и не дав себе ответа, оба заснули почти сразу.

Утром компаньоны были в аэропорту. И тут случилось непредвиденное: вылет отложили на час, а затем еще на полчаса. Стало ясно, что им не успеть на очную ставку с Евой в ГУМе. Гордеев неожиданно для себя прочитал облегчение на лице Алексея, а тот – еще большее на лице старшего товарища. Но хотя оба скрывали это чувство друг от друга, заговорить им пришлось.

– Скажи, мы поступаем правильно? – спросил Гордеев. – Что мы хотим узнать? Может, сама судьба пытается отвести нас от этого предприятия? Черт с ним, и с Москвой, и с Лощинском. Вернемся? Забудем.

– А получится – забыть?

Гордеев отрицательно покачал головой:

– Никогда.

– Вот и я о том же, Петр Петрович, – обреченно вздохнул Алексей.

Внизу сверкнула широким лезвием сбросившая лед весенняя Волга. Их авиалайнер летел на северо-запад – в сторону столицы. Во время полета они почти не разговаривали. Плана не было никакого, да и быть не могло. Помогали облака до самого горизонта и гул турбин – нирвана. Смотри и блаженствуй.

Еще через час они прибыли в Домодедово. Над головой то и дело с ревом проходили серебристые самолеты.

Гордеев взял такси, и они рванули в центр. Через два часа, после всех пробок, авто выбросило их у ГУМа. Часы показывали начало третьего. Не было сомнений, что Ева уже побывала тут и ушла. Они врезались в крупнейший супермаркет страны и скоро уже входили в павильон «Кукольный дом».