Три осколка луны

– Эту бабаню, Бабу-ягу, и Колобка несомненно связывают очень близкие отношения, – заключил по дороге обратно Гордеев. – И я даже не сомневаюсь какие. Профессиональные! Колдовская трава. Голову даю на отсечение: здесь он, чтобы поделиться с ней деньгами за недавнюю работу, которую мы видели и на примирительном балу, и в Москве. Нюра знает о жизни Колобка очень многое, и мы заставим ее рассказать хитростью или силой. Но только когда сам Колобок и его «ангел смерти» уедут подальше из Медведовки. Отсюда одна дорога – мы их отследим, а потом заглянем к бабане. Но она нам расскажет не только о Колобке, клянусь, но и о Еве… о Даше, – поглядев на молодого человека, глаза которого уже загорелись, добавил Гордеев.

– Так и сделаем, Петр Петрович! – Алексей Погодин был не на шутку взволнован. – План что надо. Ну, бабаня, берегись! – Он даже пальцем погрозил лесной перспективе.

Реализация их замысла шла как по маслу. Они на попутке вернулись в Лощинск, затаились в номере гостиницы «Урал» и в полдень следующего дня услышали, как соседний номер открывается. В коридоре говорили – и это были два голоса: Колобка и Евы! Еще через пару часов к гостинице подъехало такси, и скоро на крыльце появились Колобок и Ева с чемоданом и двумя сумками. Сомнений не оставалось – они уезжали в аэропорт или на вокзал. Одним словом, их черное дело было сделано, все итоги подведены, и они покидали Лощинск.

Теперь Гордееву и Погодину надо было поймать машину и отправиться в Медведовку.

Уже к обеду они проскочили деревню, издалека разглядев продуктовый магазин, где недавно получили секретную информацию от Митрича, пролетели десять километров, повернули налево и там вышли, чтобы обойти гору и выйти на дом бабани Нюры.

В четыре дня они увидели среди леса приземистый срубовый дом за высокой бревенчатой оградой. Он был старым, но по всему – прочным, сложенным на века. Вокруг стояли вековые сосны под стать ему.

– Все как в сказке… про колдунов, – мрачно заметил Гордеев.

– Да уж… – вяло откликнулся Алексей.

– И видать, тут не одно поколение травников обреталось, – заключил Петр, разглядывая жилище бабани. – Что ж, рассмотрим его поближе.

Они уже обходили дом, когда услышали за спиной:

– Доброго здоровьечка, молодые люди. Хорош домик, да только не продается.

Гордеев и Погодин завертели головами: за старой сосной, держась за ствол, стояла крепкая старуха в телогрейке и платке.

Прищурившись, она ехидно улыбнулась:

– Али вы по другому делу?

Гордеев не сомневался – это была та самая бабка, что вчера в компании Колобка и Евы глядела с Медвежьей горы на округу.

– Да мы так, водицы хотели испить, – выдал Гордеев первое, что пришло на ум. – Устали с дороги.

– Водицы испить завсегда можно, – вразвалку отходя от дерева проговорила старуха. – Дело святое.

Она приблизилась к путешественникам – и те поежились. Лицо у нее было древнее, точно старый камень, поросший мхом, и только глаза оставались живыми, пронзительными.

– Идемте, – сказала она, махнула им рукой и заковыляла вокруг дома.

– Боюсь я ее водичку пить! – зашипел Алексей.

– А я, думаешь, не боюсь?! – ответил таким же сдавленным шепотом старший компаньон. – Придется.

– О чем толкуете? – не оборачиваясь, спросила бабка. – Вы не бойтесь, водица у нас хорошая.

– Да мы о природе, – ответил Гордеев. – Красиво тут больно! И дом крепкий такой, надежный, – он прибавил голоса. – На века!

– Хороший дом, верно, – ответила бабка. – Его дух лесной строить помогал.

Гости непроизвольно поежились. Они подошли к воротам, хозяйка толкнула прочную калитку, и та важно пошла внутрь.

– Входите, добры молодцы, не стесняйтесь.

Двое компаньонов вошли следом за хозяйкой. Двор оказался просторным, выложенная камнем дорожка вела к самому крыльцу. Из дальней будки вынырнул здоровенный черный пес, зевнул, но бабка тряхнула пальцем, и он тотчас забрался обратно.

– Во-на, – кивнула налево бабка.

Там на срубовом колодце стояла ведерко, а рядом примостилась и кружка.

– Вот и водица, пейте, – сказала бабка. – Целебная. Лесная.

Гордеев, как старший, первым подошел к колодцу, зачерпнул кружкой воду. Отблески солнца заплескались в ней, тени деревьев поползли по дну. Но сама водица была прозрачной, чистой, так и лучилась! Гордеев переглянулся с Алексеем, пробормотал: «С Богом» – и залпом выпил всю кружку.

Он выдохнул с облегчением и улыбнулся компаньону:

– Хороша водица!

После подъема в гору она и впрямь показалась ему нектаром, и пока Алексей медлил, Гордеев зачерпнул еще одну кружку и вновь залпом опустошил ее. Погодин проглотил слюну – ему тоже хотелось пить; он принял из рук товарища кружку и тоже выпил двойную порцию.

– Спасибо, – сказал стоявшей в стороне и все так же улыбавшейся старухе Гордеев.

Поблагодарил ее и Алексей.

– На здоровьечко, – ответила она. – А вы заходите в дом – я вас и грибочками угощу. Они у нас особые!

Колкий мороз пробежал по спине Гордеева при слове «грибочки», но он решительно взглянул на Алексея и едва заметно кивнул, что означало: «Идем! Грибочки ждут!»

– Просто так, из баловства, эта старуха травить нас не станет, – прошипел старший компаньон.