Три отца (СИ)

Каждое утро Зухра кормила его комкастой кашей, которую полагалось заливать кипятком, и каждое утро в эту безвкусную липкую субстанцию наливали несколько ложек вина. В течение дня мальчик спал тяжёлым алкогольным сном, и едва он приоткрывал слипшиеся тёмные глазки, как женщина совала в его рот рожок с разбавленным дешёвым алкоголем.

Иногда детей меняли, и в эти дни мальчик оставался дома. Это были самые счастливые моменты в его жизни. С самого утра нищие расходились по своим рабочим местам, квартира пустела, и он наконец-то был предоставлен сам себе. Но особую радость доставляло то, что мальчик мог наконец-то побыть с братом, единственным родным и добрым существом, которое осталось в его жизни.

Мальчик совершенно не помнил, как попал в притон. Он не мог вспомнить своей фамилии и возраста, но отлично знал, что брата зовут Том, что он старше на несколько минут, и оба они близнецы.

В такие дни мальчишки забивались на самые дальние нары, играли поломанными игрушками, что принесли более старшие дети, затевали сумасшедшую возню и иногда даже дрались.

Надо сказать, что дрались они с самого рождения, буквально отвоёвывая место под солнцем. Словно боролись за своё существование и оспаривали друг у друга право на собственное неотразимое я. Дрались жестоко, порой до крови, не желая ни отступать, ни уступать. Они бесконечно делили первое место и порой производили впечатление непримиримых врагов.

И в тоже время мальчишки обожали друг друга. После алкогольных вливаний Биллу было плохо, его тошнило, болела голова, шатало в разные стороны, и пол предательски уплывал из-под ног. Ему хотелось полежать, от слабости и дурноты Билл начинал плакать, и тогда, в эти минуты, Том просто обвивал его такими же худыми ручонками, осторожно укладывал на бочок и прижимался всем телом до тех пор, пока младший не успокаивался и не засыпал.

Билл осторожно дотопал до своего уголка на нарах и поискал брата глазами. Женщина, которая ходила на промысел с Томом уже вернулась, и тот сидел на краю лежанки, мусоля грязный обсосанный сухарь. Увидев брата, он тут же разулыбался, поднялся на ноги и едва не свалился вниз.

- Явилась, - "хозяйка" Тома увидела Билла и брезгливо скривилась. Это была крупная грубая женщина с отёчным сизым лицом и без пальцев на правой руке.

- Что ты говоришь? - к ней обратилась соседка.

- Зухра, говорю, явилась, - женщина спрыгнула с нар и снова брезгливо поморщилась, - поганая грязная тварь. Надеюсь, она скоро сдохнет от своей наркоты.

Даже здесь, в притоне, наркоманы считались самыми низшими существами. Их презирали от всей души, и даже алкоголики имели больше уважения и преимуществ перед теми, кто сидел на игле.

"Хозяйка" Тома была алкоголичкой. Неоднократно сидевшая, грубая и спившаяся, она потеряла дочь-наркоманку и откровенно ненавидела Зухру всеми фибрами своей души.

Женщина уже успела приложиться к бутылке, и до Билла долетел тошнотворный запах дешёвого алкоголя. В моменты опьянения она становилась особенно грубой, приставала к соседям, провоцировала драки, за что была неоднократно бита не только вездесущим Мигелем, но и соседями.

- Что, явилась, черножопая тварь? - женщина грозно наступила на обмякшую Зухру и тут же споткнулась о маленького Билла, который не успел увернуться.

- Грязная потаскуха, я не дождусь, когда ты сдохнешь. Это из-за таких, как ты, погибла моя Анна. Чтоб ты сдохла вместе со своим выродком.

В следующую секунду "хозяйка" Тома подцепила Билла рукой и буквально швырнула на наркоманку.

В комнате завязалась потасовка. Тонкая иссохшая Зухра неожиданно вцепилась женщине в волосы костлявыми чёрными пальцами, и та издала пронзительный болезненный рёв. Обе женщины сцепились в плотный клубок, покатились по полу, сметая на своём пути всё живое.

В первые секунды всё смешалось, мужчины радостно заулюлюкали, женщины и дети завизжали. Билл с трудом поднялся на ноги и испуганно уставился на ладошки испачканные кровью, что обильно текла из разбитого носика.

Несколько секунд он пытался устоять, но маленькое тело почему-то совсем не слушалось, и мальчик стёк на пол бесформенным мягким кульком.

- Ох ты, господи, - все были заняты потасовкой, и с лежанки слезла только одна старуха. Кряхтя и причитая, она перекинула Билла через руку и потащила в ванную комнату, словно комок тряпья. Тому очень хотелось посмотреть, чем окончиться драка, и он оторвался от зрелища с неохотой. Не вынимая изо рта обсосанный сухарь, мальчишка оглянулся на дерущихся женщин и живо засеменил босыми ступнями вслед за старухой.

- Хоть бы жопу ребёнку помыла.

Старуха с ворчанием открутила кран холодной воды и сунула Билла в огромную ванну, всю в чёрных пятнах отбитой эмали.

Жёсткой ладонью обмыла лицо и потянула испачканный памперс вниз.