Три плюс одна

Лера (для всех прочих – Валерия Валерьевна) красотой не отличалась, соблазна в ней было не больше, чем в упомянутой Глебом швабре. Здоровенная прямая жердь в жутких роговых очках, жидкие волосы собраны в куцый пучок, голос – скрипучий и жутко начальственный. Причем, начальственный всегда – даже в моменты, когда Кастусь уединялся с ней в подсобке. И вела она себя соответствующе. Возможно, сказывался возраст – Лера была довольно-таки старше. Или в ней говорило высокомерное отношение к работе Кастуся, которую Лера считала тупой и бессмысленной. Или просто не умела по-другому.

Не будь необходимости, он никогда не глянул бы на такую – Глеб прав – швабру, скандальную и заносчивую. Но необходимость была.

В маленьком городке нет тайн. Слухи доходили со стороны, а в автобусе и на работе часто говорили при Кастусе, считая чем-то вроде мебели. Действительно, охранник есть охранник, а вот был бы семи пятен… или чего у них там? – семи пятниц во лбу, тогда, возможно, придержали бы кое-что при себе. К тому же, что скрывать от охранника, который сам охраняет их секреты от посторонних?

Кастусь слышал обрывки разговоров. «Уменьшается в размерах». «Перенес в магазин». «Президент – завтра или послезавтра». «А если не получится, если опять сбой? А он все меньше и меньше…» «Живого человека – в город! Ура!»

Лера втянула ведомого под руку Кастуся в полупустое светлое помещение – центральный зал лаборатории. По правилам даже сюда ему, нештатному сотруднику, вход был заказан, это часть здания считалась секретной. К счастью, личные отношения открывали многие двери.

Но не ту, что вела дальше, туда можно попасть, только набрав специальный код. Кастусь в число избранных не входил. За внешне непримечательной стеклянной дверью располагались клетки, и в одной из них сейчас кто-то жил. В операторской дежурный следил за этой частью помещения на отдельном экране, но объектив нельзя было повернуть, и монитор показывал только вид сверху – периодически кто-то выходил из неконтролируемой камерой мертвой зоны и чем-то кормил тех, кто обитал в клетках. Единственная видеокамера со слабым разрешением стояла на всякий случай, чтобы из клеток никто не сбежал и не напал на персонал – так руководство объяснило задачу на инструктаже. На время экспериментов камеру отключали, и кого выводили из клеток и приводили обратно, оставалось неизвестным. Кастусь отметил одно: в последние дни число заточенных там жильцов быстро сокращалось, пока не остался единственный. Этого последнего ни разу никуда не выводили.

Получается, что он и есть тот самый Митя, без которого работы института зайдут в тупик. Неведомое существо, скрываемое от чужих глаз. Которое кормят три раза в день в одно и то же время. И зачем-то содержат в крепкой стальной клетке. Воображение рисовало самые невероятные картинки. Что умело это существо? «Перенес в магазин» – это, наверняка, про нашумевший случай с макакой. «Живого человека – в город» – о случившемся знали только сотрудники лаборатории и, краем уха, охрана. Кстати, сразу после этого пошли слухи о приезде президента. В целом насчет умений плененного или созданного здесь существа картинка сложилась.

А происхождение умельца успешно перемещать живые организмы в пространстве вновь пускало фантазию в пляс. Генно-модифицированный монстр? Инопланетянин? Пришелец из параллельного мира или другого времени? Пойманный демон, за право освободиться возивший на себе через другое измерение? И главное: что могло значить «Уменьшается в размерах»?

Стекло двери, разделявшей лабораторию на просто секретную и секретную по-настоящему, лишь казалось стеклом, такой материал только крупнокалиберный пулемет пробьет, и то не факт. И где-то там, еще дальше, за следующей дверью, прятались разгадки – записи наблюдений и история экспериментов.

Кастусь со вздохом отвел взгляд от двери в неизвестное и поздоровался:

– Доброго дня, Павел Алексеевич.

– Здравствуйте, Константин Александрович.

Весновский руководил лабораторией и практически жил в ней. Не было дня, когда его щуплая горбившаяся фигурка не мозолила бы глаза, а шамкающий голос не показывал демонстративной раздражительностью, как «рады» видеть чужака в лаборатории. Высокий лоб Павла Алексеевича постоянно морщился в думах о неизведанном, близко посаженные глаза глядели подозрительно и всегда исподлобья, как на преступника, крторый почему-то еще не за решеткой. Заглядывавшего сюда во время обходов Кастуся просто терпели – из сострадания к Валерии Валерьевне, которая никак не могла найти себе нормального мужика. Сам Павел Алексеевич супруги не имел, работа заменяла ему все.

На столе, где обычно лежали прикрытые от посторонних (а конкретно – от его, Кастуся) глаз документы, сейчас красовалась горка конфет, тарелка с печеньем и вазочка с фруктами. Движением неумелого фокусника Лера достала из-под стола бутылку шампанского:

– Отметим?

– Я не пью. – Павел Алексеевич взял со стола леденец и временно удовольствовался им, строго глядя на Кастуся.

– А я на работе, – сказал Кастусь.