Три плюс одна

Все поглядели в окружающий лес. Тысячи деревьев. Сколько времени пройдет, пока невидимки будут найдены? Каждый понял, что поймать их настолько малыми силами нереально. Стоит прочесать один квадрат, и когда уйдешь к следующему, невидимки будут хихикать вслед с «очищенной» территории. Или с любого дерева, на которое трудно взобраться. А взбираться, как стало понятно, нужно на все до единого.

— Это сложно, — подтвердил Шариф общие мысли, — но возможно. А главное, что мы должны это сделать, потому что кроме нас не сделает никто. Это наш единственный шанс вернуться в Большой мир.

Ник спросил:

— Заказчик оплатит вам поимку невидимок?

Шарифу вопрос не понравился, но он ответил:

— Да.

— Сразу по выполнении или после, когда все закончится? — уточнил Ник.

— После, — совсем помрачнел Шариф. — Я понимаю, что шансы заработать невелики, но дело не в заработке. Это единственная возможность выйти отсюда.

— Давайте, если поймаем, сдадим не ему, а военным на выходе, — предложил Аскер.

— Пристрелят, если приблизимся, — напомнил Мирон.

Ножи уже стучали о твердое — ниже полуметра земля кончилась, острия уперлись в камни. Здесь вся местность стояла на скальных породах.

— Наверное, достаточно. — Аскер поднялся на ноги и отряхнул руки.

Для настоящей могилы мало, но сейчас нужно, чтобы в ближайшее время до тела не добрались люди и нелюди, видимые и невидимые.

Футболка Ника оставалась на Рите. Когда события этих дней будут расследовать, могилу наверняка вскроют, и у следователей возникнут вопросы. Пусть. Рука не поднималась снять с мертвой девушки единственную одежду. Теперь это ее одежда. Навсегда.

Луиза вновь надела на шею и запястья Риты золотые цепочки, а на пальцы — кольца с камушками. Вставила в ее уши серьги. Недавняя дикарка обрела привычный вид насмехавшейся над жизнью цивилизованной дамы. Но больше не прозвучит едких комментариев о ком-то или о чем-то. И Рита уже не повзрослеет. Не встретит свою половинку. Не родит детей. Ее падежи остановились на именительном.

В восемь рук Риту аккуратно опустили вниз. Краем зрения Ник заметил, как Ибрашка намекающим движением глаз указал Шарифу на золотые украшения, а тот в ответ почти раздавил его уничтожающим взглядом.

Могилу засыпали землей, сверху возвели курганчик из камней.

— Что у вас говорят в таких случаях? — спросил Шариф.

Все почему-то обернулись к Нику. Он развел руками:

— Не знаю.

— Пусть ей больше никогда не будет плохо, — вдруг сказала Луиза.

— Аминь, — добавил Мирон.

Ник промолчал. В глазах щипало.

Фаня. Анфиса. Оленька. Бизончик. Юрец. Толик. Рита. Лица — живые, улыбающиеся — плыли перед внутренним взором. Разве можно поверить, что их больше нет?!

Но их нет.

Аскер потянул его за руку:

— Пошли.

Они пошли. Шариф и Ибрашка отдали им с Аскером по одному автомату.

— Обращаться умеете?

Ник молча повесил оружие на плечо. Мысли были далеко.

На всякий случай Шариф объяснил, как перезаряжать, снимать с предохранителя и переключать с одиночных выстрелов на очередь. Карманы Шарифа оттягивали два запасных магазина, у Ибрашки был еще один. Аскер сразу направил ствол автомата в лес.

Нику было все равно. Если на них сейчас нападут — он, конечно, что-то предпримет. Не раньше. После стольких смертей он не мог заставить себя думать о новых убийствах.

— Куда идем? — спросил Мирон.

Луиза держала его под руку и вела, как раненого. Прострелены только мягкие ткани выше запястья, а кости, судя по всему, не задеты, но Мирон не возражал, чтобы Луиза продолжала о нем заботиться. А ей нашлось дело. Ник вздохнул, но решил, что лучше пусть она заботится, чем переживает. Если замкнется в себе, будет хуже.

— Сначала заберем прыскалки, — объявил Шариф. — Мы бросили их, когда погнались за вами. Потом надо поесть и решить насчет ночлега. Темнеет.

Без всяких выборов и прочих издержек демократии он сразу стал лидером, и с этим никто не спорил. Командовать должен тот, кто знает, что делать, и может повести за собой других. Кроме Шарифа на эту роль не годился никто.

Новый командир быстро и шумно шагал в обратную сторону, под ногами хрустела листва. Шариф не боялся невидимок, но опасался оставшейся тройки бандитов — автомат безостановочно танцевал в руках, ствол скакал по окрестностям, палец лежал на спусковом крючке. Ибрашка изо всех сил подражал, но получалось корявенько. Ростом не выше Аскера и при том самый юный в компании, явный старшеклассник, никак не старше, он старался выглядеть круто, хмурил лоб и напускал во взгляд показной вспыльчивости и желания подраться. Но возраст проявлялся во всем: временами от наивного удивления совсем по-детски открывался рот, глаза забывали, что нужно быть жесткими и подозрительными, а вечно поджатые губы Ибрашка периодически прикусывал от усердия, когда сосредотачивался на каком-то деле. В камуфляжной охотничье-рыболовной одежде он больше походил на скаута в летнем лагере, чем на воина.