Три плюс одна

Звать Луизу так грубовато-фамильярно смела только старшая сестра, иначе включались режимы презрения или полного игнорирования, и в любом случае ответа позвавшие не дождались бы. Впрочем, его не прозвучало и сейчас. Луиза просто не поняла, о чем речь. Досужие слухи проходили мимо ее ушей, для глупых россказней вокруг хватало балбесов и им подобных.

Фаня покачала головой с веселыми хвостиками по бокам:

— Значит, ты не обратила внимания. А жаль, стоило обратить. Это неделю назад было. Родители остались в «ящике» на ночь, у них новое направление одобрили, а для увлеченных работой это круче алкогольной зависимости. В общем, «понедельник начинается в субботу». Мы с Луизкой уже легли, засыпаем, вдруг — вскрик за дверью. Выскакиваем из своих комнат, а посреди гостиной стоит мама в белом халате. Глаза — ошалелые, в руках — электронный прибор, на груди — бейджик или электронный пропуск, не знаю, как у них называется квадратик с личными данными, который на шею на веревочке вешают. «Э-э… была машина в город, и я решила заглянуть, — сказала мама. — У вас все нормально?» Луизка говорит: «У нас — да». Мы обе видели, что мама не в себе. Я спросила: «Как ты вошла?» На ночь мы запираем входную дверь на засов, в отсутствие родителей это была моя обязанность. Мама через силу улыбнулась: «Наверное, вы забыли закрыть». «Наверное» — сказала я. Луизка ушла спать, мама позвонила куда-то насчет машины, чтобы снова отвезли на работу, и о ночном случае все забыли. Кроме меня. Потому что твердо помню — засов я задвинула. Относитесь к этому как хотите, можете не верить, но мне стыдно, что я побоялась рассказать хоть кому-нибудь.

— Почему? — не поняла Оленька.

Фаня покосилась на нее:

— Не хотела прослыть идиоткой.

— Хочешь сказать, что твоя мама телепортнулась из «ящика» домой? — серьезно спросил Толик.

— Причем, не по собственному желанию, — подтвердила Фаня.

— Как ты это объяснишь?

— Если бы могла, рассказывала бы сейчас умным дядям в белых халатах.

— В палате с мягкими стенами? — хохотнул Юрец.

Фаня кивнула:

— Вот-вот, потому и молчала.

Рита состроила недовольную мордочку:

— Интересно, но не в тему. Это как серийному маньяку покаяться на исповеди в том, что он в пост пельмешками баловался.

Фаня встала в позу:

— А я больше ничего не стыжусь.

— А если я кое-что расскажу? — не унялась Рита.

— А если я кое о ком тоже кое-что расскажу? — вспылила Фаня.

Назревало худшее, что могло произойти в отдыхающей компании — женская ссора. В расчете на небывалые откровения Юрец потирал руки. Луиза нервно сжалась, Толик крепче обнял ее.

До этой минуты Ник не знал, что говорить, когда подойдет очередь. Изваливать душу этим людям не хотелось, но без рассказа не отпустят. И вдруг озарило. Вот же оно, самое гадкое, что отравляло существование. Именно для такого случая. Сейчас или никогда. Но если никогда — с этим придется жить дальше. Значит, сейчас. Он вырвал бутылку у Фани из рук, быстро пригубил и начал:

— Стыжусь, что однажды купил женщину.

— Ты?! — Бизончик уронил челюсть.

Юрец поддержал:

— Ну-ка, ну-ка. Народ жаждет подробностей.

Ник посмотрел на Луизу. В ее взгляде под очками читалось обычное любопытство, не больше. Еще — немного неприязни. Может, зря он это затеял? Хотел смыть с души позорное пятно, но, кажется, еще больше запачкался. И все же он рассказал:

— В младших классах я заплатил одной красивой девочке за то, что дотронулся до нее. Многие годы это не дает мне покоя, и, надеюсь, теперь, когда выговорился, смогу успокоиться. Ничего постыднее в жизни я не совершал.

— Один раз дотронулся?! — Бизончик захохотал. — Стыдно не потрогать девчонку, а не наоборот! Ерунда, не засчитывается, давай что-то серьезное!

— А по-моему, это очень романтичное признание, — сказала Рита. — Настоящее. А ты сам? — Вопрос предназначался Бизончику. — Съехал с темы, воспользовавшись женским любопытством.

— Да, я такой. — Он ухмыльнулся. — И подобную романтику могу тебе устроить хоть сейчас.

Толик пресек новую склоку:

— Очередь Аскера. Ник, передай бутылку.

Глава 10 ​Выборы вождя и три правила племени

Аскер долго не думал.

— Стыдно, что сижу здесь с вами и слушаю то, что для моих ушей не предназначено. И мне странно, что остальным не стыдно.

У Бизончика, его постоянного оппонента, глаза налились кровью, как у настоящего быка:

— Сдается мне, наш гость хочет нас обидеть?

Ник никак не ждал от недалекой груды мышц столь изысканной фразы. Похоже, Бизончик ввернул фразу из какого-то фильма. Впрочем, более правдоподобным виделось, что он процитировал того же Толика — из того, что тот говорил при нем кому-то другому.

— Мы же говорим правду? — Аскер поглядел на Толика — именно оттуда придет решение, быть драке или нет. — Не хотите, могу соврать. Но тогда мне будет стыдно, что вру всем присутствующим, насколько мне здорово сидеть здесь и слушать чужие секреты.