Три плюс одна

Большинство шахматистов или, скажем, математиков, особенно молодых, не выглядят бойцами. Это не потому, что они трусы, просто в отличие от остальных просчитывают ситуации на несколько ходов вперед. Но со стороны, к сожалению, они кажутся трусливыми и неспособными на Поступок. А если посмотреть на проблему с другого ракурса: что делает поступок Поступком с большой буквы? Где та разделительная линия, что трогает женские сердца и притягивает взгляды? Разве Ник не совершил бы ради Луизы все, что потребуется, и не отдал бы жизнь, если бы требовалось самопожертвование?

Возможно. Это покажет жизнь. А пока нужно остановиться в глупом самооправдании и посмотреть правде в глаза. Как говорится, если думаешь, что внутренне красив, патологоанатом разуверит.

От голода сводило желудок, к горлу поступали противные спазмы. Пока еще все крепились.

Блеснувшая впереди голубая гладь заставила забыть обо всем — все четверо наперегонки ринулись к спасительной воде.

Ник, как, впрочем, и остальные, впервые пил прямо из озера, зачерпывая ладонью с прибрежного камня. Ощущения были новые, непередаваемые. Как же мало нужно человеку для счастья.

После питья организмы чувствовали себя по-другому. Чистая вода — лучший энергетик. Словно второе дыхание открылось. Усталость смыло, и голод немного утих. До еды оставалось немного — теперь, с озером на виду, заблудиться невозможно, пещеру случайно не миновать.

Берег заливчика был полностью каменистым, неподалеку прямо на берегу росла единственная березка, за ней в одну сторону начинался густой тростник, в другую — непроходимые нагромождения скальных обломков. Для входа в воду пришлось бы пройти по скользким камням на дне, но через пару метров даже отсюда просматривалось песчаное дно. В общем — чудесный пляжик для неприхотливых.

— Не хотите помыться? — вспомнил Ник о еще одной проблеме.

Все отвели взоры. Конечно, опять представили, что потребуется раздеваться в присутствии друг друга, да еще днем. Ник вновь почувствовал себя кретином, у которого только одно на уме.

— К вечеру опять похолодает, — поспешно продолжил он, — нужно помыться сейчас, пока жарко, тогда быстро высохнем. Невидимок в воде сразу видно, а воду они, по-моему, не любят. Зачем им соваться туда, где их видно? А мы, чтобы не смущать друг друга, можем мыться по очереди.

— А сохнуть? — тихо вымолвил Мирон.

Ник прикусил губу. Об этом не подумал. А еще считал себя умным.

Все еще глядя под ноги, заговорила Луиза:

— Ребята, мне очень стыдно за то, что я сейчас скажу, но это нужно сказать. Мы все вместе оказались в сложной опасной ситуации. У нас одни и те же проблемы, которые мы сами себе создаем и постоянно усугубляем. Предлагаю на время забыть, что мы разного пола, и перестать стесняться друг друга. Повторяю: на время. Это просто мнение, которое не обязательно поддерживать, мне самой оно кажется диким и запредельным. Я с удовольствием приму мнение большинства, если со мной не согласятся.

Она умолкла. Покосившись на Луизу, Ник увидел, что щеки у нее снова красные и с каждой секундой продолжают наливаться темным цветом, просто-таки буреют.

Все молчали. Предложение было действительно диким в своей неожиданности. Ник понимал, что, предлагая казавшееся невозможным, Луиза в первую очередь решала собственные проблемы. Единственной девушке среди парней ей было некомфортно во всем, где затрагивалась интимная сфера. Если они и дальше хотят выживать вместе, решение предложено оптимальное — с точки зрения рационального мышления. Но только с этой точки. Потому что представить, что Луизе хочется мелко отомстить им, не позволяла совесть. Ведь она раздевалась перед ними в компании Толика, каждый из них видел ее голой. А они «красовались» перед ней лишь в озере, и то мельком. Предложи нечто подобное Рита, Анфиса или даже Фаня, Ник склонялся бы к их мотиву желания справедливости — «око за око, зуб за зуб». Иначе говоря, детское «меня видели — я тоже хочу увидеть». Впрочем, у девушек из мажорок и проблемы такой не возникло бы, они к наготе относились с равнодушием древних греков. Обнажиться при посторонних для любой из них было признаком силы, а не слабости. Именно этим Луиза выгодно от них отличалась.

Вот именно. И стоило только представить, что она вновь обнажится, но уже конкретно для…

Об этом мечтали все, и не хотел никто. Хотя бы потому, что не могли положиться на адекватность своих организмов.

Ника озарило: то, что вынужденно предложила Луиза — невероятный Поступок с ее стороны, вызванный колебаниями, сомнениями, долгими спорами с собственной натурой и уверением этой натуры, что сказанное необходимо. Равнозначного решения не существовало. Луиза пересилила себя, поставила в неловкое положение ради них, своих друзей, потому что они такого ей не предложат. Даже если подумают на эту тему и придут к аналогичному выводу.

Сказать «да» в таком случае тоже было Поступком. А подумать, к чему может привести взаимное обнажение, и поужасаться от возможных неприятностей можно и потом.

Ник открыл рот, но Аскер опередил:

— Это лучший выход в наших условиях. Поддерживаю.